Иустин философ его труды о иудейской ереси. Можайское благочиние

Святой мученик Иустин Философ родился в Сихеме - древнем городе Самарии. Родители Иустина, греки, были язычниками. Святой с детства отличался глубоким умом, любовью к наукам и горячим стремлением к познанию Истины. Он в совершенстве изучил различные направления греческой философии: стоиков, перипатетиков, пифагорейцев, платоников - и убедился, что ни одно из этих языческих учений не открывает пути к познанию Истинного Бога.

Однажды, прогуливаясь в уединенном месте за городом и размышляя о том, где искать путь к познанию Истины, он встретил старца, который в продолжительной беседе раскрыл Иустину сущность христианского учения и посоветовал искать разрешения всех вопросов жизни в книгах Священного Писания. "Но прежде всего - сказал старец, - молись прилежно Богу, чтобы Он открыл тебе двери Света. Истину никто не может постигнуть, если не даст ему разумения Сам Бог, Который открывает ее каждому, кто ищет Его с молитвою и любовью".

На 30-м году жизни Иустин принял святое Крещение (между 133 и 137 годами). С того времени свои дарования и обширные философские познания святой Иустин посвятил проповеди Евангелия среди язычников. Он начал странствовать по Римской империи, всюду сея семена спасительной веры. "Кто может возвещать Истину и не возвещает, тот будет осужден Богом", - писал он.

Иустин открыл училище, где проповедовал христианскую философию. Святой Иустин последовательно отстаивал истинность и спасительность христианского учения, убедительно опровергая и языческие мудрования (как, например, в споре с философом-киником Крискентом), и еретические извращения христианства (в частности, он выступал против учения Маркиона-гностика).

Около 155 года, когда император Антонин Пий (138 - 161) открыл гонение на христиан, святой Иустин лично подал ему "Апологию" в защиту неповинно осужденных на казнь христиан - Птоломея и Лукия, имя третьего осталось неизвестным. В "Апологии" он доказывал ложность возводимых на христиан обвинений "от имени несправедливо ненавидимых и гонимых христиан". "Апология" оказала столь благотворное воздействие на императора, что он прекратил гонение. С решением императора святой Иустин отправился в Азию, где особенно сильно преследовали христиан, и сам распространял радостную весть об императорском указе по окрестным городам и странам.

В Ефесе состоялся диспут святого Иустина с раввином Трифоном. Православный философ на основе ветхозаветных пророческих писаний доказывал истину христианского вероучения. Этот спор изложен святым Иустином в сочинении "Разговор с Трифоном-иудеянином".

Вторая "Апология" святого Иустина была обращена к римскому сенату. Написана она была в 161 году, вскоре после вступления на престол Марка Аврелия (161 - 180).

Возвращаясь в Италию, святой Иустин, подобно Апостолам, всюду проповедовал Евангелие и своим Богодухновенным словом многих обращал к христианской вере. Когда святой пришел в Рим, завидовавший ему Крискент, которого Иустин всегда побеждал в прениях, возвел на него много ложных обвинений перед римским судом. Святой Иустин был взят под стражу, подвергнут истязаниям и принял мученическую смерть (+ 166).

Кроме упомянутых творений, святому мученику Иустину Философу принадлежит еще ряд сочинений: "Замечания о душе", "Обличения против эллинов", "Речь против эллинов". Святой Иоанн Дамаскин сохранил значительную часть не дошедшего до нас сочинения святого Иустина "О воскресении". Церковный историк Евсевий свидетельствует, что святым Иустином были написаны книги "Певец", "Обличение всех бывших ересей" и "Против Маркиона".

Мощи святого Иустина Философа покоятся в Риме. В Русской Церкви память мученика особо прославляется в храмах его имени.

1. Биография

2. Значимость

2.1. Отношение к философии

2.2. Богословие святого Иустина

3. Труды

3.1. Первая Апология (большая)

3.2. Вторая Апология (малая)

3.3. Разговор с Трифоном иуде е м

3.4. Прочие сочинения

4. Мученичество

5. Библиография

1. Биография

Святой Иустин Философ - один из апологетических мужей и Отцов Церкви. «Философом» назвал его Тертуллиан, и это сохранилось за ним не только потому, что по своему образованию он был философ, но и потому, что он первым привил христианскому вероучению понятия греческой философии и положил начало богословскому истолкованию истории.

О своем происхождении он сам говорит следующее: «Иустин, сын Приска, внук Вакхия, уроженцев Флавия Неаполя в Сирии Палестинской» (I Апология, 1).

В современных биографических справках местом его рождения называется город Наблус. Архимандрит Киприан (Керн) поясняет, что св. Иустин родился в древнем Сихеме в Самарии, разрушенном в 70-м году и восстановленном Флавием Веспасианом, почему он и получил название Нового Города Флавия, Флавиа Неаполис, искаженное теперь в арабское Наблус. Таким образом, вблизи источника Самаряныни, где она искала и просила у Спасителя живой воды, родился этот христианский мудрец, искавший и нашедший в христианстве эту живую воду.

Год рождения точно нельзя восстановить. Ко времени восстания Бар-Кохбы (132-135 гг.) Иустин был еще молод, но уже обладал некоторыми философскими познаниями. Вероятно, что он родился в первое десятилетие II века.

Семья его была языческой, хотя и жила в иудейском окружении. Его отец и дед, по именам греки, но скорее всего уже латинизированные.

Иустин пришел к христианству через разочарование в философии. Он много искал истину у разных философских школ, но постепенно разочаровался в стоиках, несколько больше задержался на платоновской философии (Разг. 2). По его собственному выражению, он «надеялся достигнуть созерцания Бога, - этой конечной цели Платоновой философии» (Разговор, 1).

Он пишет, что обратился от греческой философии к почитанию Бога не бездумно, а по рассуждению: «Я сам любил учение Платона, но, слыша клевету на христиан и видя, как они бесстрашны перед смертью и перед всем, что считается страшным, я подумал: невозможно, чтобы такие люди жили в пороках и наслаждениях; человек, любящий наслаждение, невоздерженный и считающий, что хорошо есть человеческое мясо, может ли приветствовать смерть как избавление от всех страстей? Не постарается ли он всячески продлить земную жизнь и скрываться от властей, а не доносить на себя, чтобы его казнили?» (Евсевий, 4).

Обращение в христианство произошло после разговора с неким старцем где-то на берегу моря. Вряд ли это имело место в Палестине, так как Сихем значительно удален от моря. Евсевий относит это событие в Эфес. Узнав об увлечении Иустина платонизмом, старец стал доказывать ему, что и эта лучшая из философских систем содержит в себе массу противоречий и не в состоянии дать полного познания истины, так как из нее нельзя познать не только существа Божия, но даже природы человеческой души и ее назначения. Доводы старца были настолько сильны и убедительны, что Иустин, при всей приверженности к Платоновой философии, должен был признать их справедливость. Глубоко опечаленный потерею своей веры в философию Платона, Иустин воскликнул: «Какому же учителю можно довериться, откуда ожидать помощи, если и у этих философов нет истины?» (Разговор, 7). В ответ на это старец указал на пророческие книги, написанные по внушению Святого Духа, из которых можно получить знания «о начале и конце вещей и о всем том, что должен знать философ». «Молись, - заключил свою речь незнакомец, - чтобы открылись тебе двери света, ибо этих вещей никому нельзя видеть или понять, если Бог и Христос Его не дадут разумения» (Разговор, 7). Беседа на этом закончилась, старец удалился, но слова его произвели глубокое впечатление на Иустина. «Тотчас, - говорит он, - в сердце моем возгорелся огонь, и меня объяла любовь к пророкам и тем мужам, которые суть други Христовы; и размышляя с самим собою о словах его, я увидел, что эта философия есть единая, твердая и полезная» (Разговор, 8). По мнению некоторых исследователей, этим старцем мог быть один из мужей апостольских (по Евсевию), или св. Поликарп Смирнский (по Фабрицию).

Крещение св. Иустин принял, будучи в возрасте около 30 лет. Это не помешало ему и дальше носить тогу философа (Разговор, 1), ибо по его словам только после знакомства с Ветхим Заветом и учением Христа, он познал истинную философию и «таким-то образом и сделался философом». Он сохраняет симпатии к своим первым учителям, но им больше не принадлежит. При этом христианство его не отвратило от испытующих вопросов ищущего разума, не сделало его обскурантом, а наоборот, в христианстве он «нашел сладчайшее успокоение», так как он не испугался «труда познать Христа Божия и сделался Его совершенным учеником» (там же).

Он сразу же отдался проповеди христианского учения. Вероятно, тогда же, около 135 г., имел место его разговор с иудеем Трифоном, запись которого стала позже одним из его основных произведений (ок. 155 гг.).

Вскоре он переезжает в Рим. Здесь проповедь его имела систематический характер, возможно, он основал свою школу. В Риме же около 150 г. он пишет две свои Апологии к императору Антонину Пию и его наследнику Марку Аврелию, которыми хотел доставить покровительство этих правителей, но в то же время старался представить языческую философию предшественницей христианства, а христианство - откровением того, что философия только предчувствовала.

Около 165 г. у Иустина произошел диспут с философом-киником Кресцентом, которого он уличил в недобросовестной аргументации и желании оправдать философией свои многочисленные пороки.

Св. Иустин предвидел свою мученическую кончину, говоря: «Я ожидаю, что буду пойман в сети и повешен на древе кем-либо из тех, о которых я упомянул, по крайней мере, Кресцентом» (2 Апол. 3). Это предсказание сбылось при римском префекте Юнии Рустике (160-167) – после бичевания св. Иустин был обезглавлен вместе с другими шестью мучениками. Память его в Православной Церкви празднуется 1 июня.

2. Значимость

Творения Иустина чрезвычайно важны для раскрытия учения Церкви середины II в., особенно по вопросу о применении к христианскому мировоззрению учения о Слове. Они содержат единственное в своём роде описание принятых у ранних христиан обрядов крещения и евхаристии. Иустину были известны все синоптические евангелия; одним из первых он цитирует «Деяния апостолов».

Архимандрит Киприан приводит о нем такие слова: «Он принадлежал к числу тех типических и характерных личностей, в которых выражаются, воплощаются и сосредотачиваются стремления и идеи целой эпохи, жизни, надежды и разочарования целого поколения людей. Он представляет собой тот довольно многочисленный класс честных и благородных язычников II столетия, которые искренно, всеми силами души своей, были преданы истине, которые служение ей поставляли задачей всей своей жизни и которые, чтобы найти ее, чтобы решить неотступно занимавшие их вопросы… прошли по порядку все религиозные системы, все философские школы … и, не нашедши здесь того, чего искали, встречались наконец с каким-нибудь христианским проповедником и переходили в христианство».

2.1 Отношение к философии

Замечательный отзыв об Иустине сделал патриарх Фотий: «Святой Иустин был глубокий христианский философ, и также еще более опытный в языческом любомудрии».

Этот христианин-философ излагал свои мысли не в форме простого наставления, как излагали их мужи апостольские, но исследовал, сравнивал, сверял. Говоря с язычником об истинах христианских, он вводил его в размышление о них, излагал предметы ясно и отчетливо, чтобы потом оставить язычника безответным перед совестью за неверие. Иустин первым попытался ввести читателя в самые основания христианства, раскрыть его дух, чтобы тот увидел его божественное достоинство, явленное для всех народов и времен. Устанавливая, таким образом, взаимосвязь между философией и Откровением, разумом и верой, он предуказал научный метод в изложении истин христианского богословия – недаром Святая Церковь только его назвала именем философа.

Он являет замечательный пример сочетания верности Христу и Евангелию с уважением к человеческому знанию и мудрости. Самое слово философия вошло после него в христианский обиход. Иустин считал, что настоящее любомудрие, вполне осуществляемое только в совершенной христианской добродетели, не может быть отождествляемо с отрицанием просвещения, с отказом от Богом же данного разума. В основе христианской философии Иустина и его последователей лежит любовь к «христианам до Христа», к «афинским Моисеям», как Климент Александрийский называл Сократа и Платона.

Иустин Философ много раз повторяет слова Платона из разных его диалогов (Государство, Тимей, Федр, Горгий). Не найдя в языческой мудрости всей истины, он тем не менее считает, что у каждого философа могут быть обнаружены проблески истинного света. Это он объясняет двумя причинами:

Первая состоит в том, что лучшее в языческой философии должно быть приписано влиянию Моисея. «Моисей - древнее всех греческих писателей. Да и во всем, что философы и поэты говорили о бессмертии душ, о наказаниях по смерти, о созерцании небесного и о подобных предметах, они пользовались от пророков; через них они могли понять и излагать это» (I Апол., 44).

Вторая причина особенно характерна для Иустина. Ее он видит в том что Логос причастен всем людям и всем поколениям. Поэтому и до Христа истина частично открывалась другим людям. «У всех, кажется, есть семена истины» (I Апол., 44). «Семя Слова насаждено во всем роде человеческом». До явления Слова во плоти философы и законодатели открывали и говорили в меру нахождения ими и созерцания Слова, но т.к. они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то они часто сами себе противоречили.

2.2 Богословие святого Иустина

Бог Отец

В I Апологии (13) св. Иустин, дает свое краткое вероопределение, которое еще нельзя назвать «символом веры» даже в самом узком значении этого слова, но все же неким исповеданием веры: «Наш учитель Иисус Христос, который для воскресения в нетлении родился и был распят при Понтийском Пилате… И мы знаем, что Он Сын Самого истинного Бога и поставляем Его на втором месте, а Духа пророческого на третьем …»

Бог внемирен и неизреченен. У него не может быть имени, потому что «если бы Он назывался каким-нибудь именем, то имел бы кого-либо старше себя, Который дал Ему имя. Что же касается слов: Отец, Бог, Творец, Господь и Владыка - это не суть имена, но названия, взятые от благодеяний и дел Его…» Самое «наименование «Бог» не есть имя, но мысль, насажденная в человеческую природу о чем-то неизъяснимом! Но Иисус имеет имя и значение и человека, Спасителя» (II Апол. 6, 1-3).

Логос и Христология

У св. Иустина не приходится искать четкости и полноты в развитии тринитарной доктрины, но в своем богословии он не останавливается только на учении о Боге вообще, т.е. на одном монотеистическом принципе. Он проникает мыслью во внутри-троичную жизнь Божества. Он ясно отличает Ипостаси Св. Троицы, хотя терминология его недостаточно определенна и устойчива. Как в обеих Апологиях, так и в Разговоре он часто говорит о Сыне Божием, о Логосе и о Христе.

Кроме Бога-Отца, существует Его рожденное Слово, и Оно есть Бог. Бог и Логос различны по числу, но не по воле. Логос есть посредник между Богом и миром. Бог говорит перед созданием человека «какому-то от Него различному по числу и разумному Существу … говоря «как один из Нас» … (Разговор, 62)

Иустин с исключительной определенностью учит о вочеловечении Слова. «Иисус Христос, единый собственно Сын, родившийся от Бога, Слово Его, первенец и сила» (I Апол. 23). «Он есть поклоняемый и Бог и Христос» (Разговор, 63).

Тут он противостоит и философам, и иудейской традиции. Если для первых Логос есть больше посредник и космический принцип, и если вторые и могут на основании ветхозаветных текстов признать Слово Божие Богом, то вочеловечение этого Логоса, облечение Его в плоть является поистине для одних безумием, а для других соблазном.

Пневматология

В своем учении о Святом Духе св. Иустин менее точен и ясен, чем в учении о Логосе, где его вдохновляли и традиция Писания, и учение философов.

Это объясняется тем, что Церковь его времени почти не богословствовала о Святом Духе, если не считать второй вселенский собор. Это потому что Духом Святым жили. Дух реально проявлялся и проявляется в жизни Церкви через Свое действие. Во времена же Иустина это было особенно сильно ощутимо и наглядно.

Иустин философ также говорит и о прочих важнейших понятиях христианского вероучения: об ангелах и демонах, о суде над умершими и втором пришествии Христа . Его труды содержат описание таинств Крещения и Евхаристии .

3. Труды

Несомненно, подлинными творениями св. Иустина по общему мнению ученых древнего и нового времени являются:

1) Две «Апологии»;

2) «Разговор с Трифоном Иудеем».

3.1 Первая Апология (большая)

Первая или большая апология относится к царствованию императора Антонина Пия (Благочестивого) (138-161 г.). Поводом к ее написанию были казни, которым подвергались христиане в разных областях римской империи без всякой вины, за одно имя христиан. При всей кротости и человеколюбии, о которых свидетельствуют историки и самое имя благочестивого (Pius), Антонин не мог воспрепятствовать тому, чтобы по местам со стороны правителей или фанатически настроенной черни не были воздвигаемы жестокие гонения против христиан.

Иустин написал свою апологию с целью показать несправедливость суда и преследования христиан за одно имя и раскрыть, что обвинения против них неосновательны и ложны, что образ жизни их праведен, а учение, как и богопочитание чисто и разумно.

Точное время написания этой апологии исследователи определяют по разному, но наиболее вероятно, что она написана не ранее 150 г.

Эта апология состоит из 68 глав и адресована самому императору, его усыновленному наследнику Марку Эллию Аврелию Веру, священному сенату и всему народу римскому. Иустин безбоязненно называет себя самого и, исповедав свое христианство, прямо обращает речь свою к правителям империи: «Вы называетесь благочестивыми и философами и слывете везде блюстителями правды и любителями науки: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгому и тщательному исследованию, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давнею утвердившеюся в вас худою молвою; - через это вы произнесли бы только приговор против самих себя». (гл. 2, 3).

В первой части (гл. 1-13) апологет показывает несправедливость суда над христианами и неосновательность обвинений, возводимых на них. Их осуждали и казнили за одно имя, «христианин» без всякого дальнейшего исследования. Против этого Иустин говорит, что одно имя, помимо действий, не представляет разумного основания ни к одобрению, ни к осуждению, и что справедливость требует исследовать поступки обвиняемого и по ним судить, не смотря на то, исповедует ли кто себя христианином или отречется. Три главные обвинения предъявлялись язычниками христианам:

1) Их представляли безбожниками , потому что они не поклонялись ни одному из языческих богов, не приносили жертв, не имели кумиров. «Признаемся, говорит Иустин, что мы безбожники в отношении к этим мнимым богам, но не в отношении к Богу истинному, Отцу целомудрия и всякой добродетели, Который не требует вещественных жертв, и, Которого почитаем словом молитвы и благодарения; мы почитаем также и научившего нас истинному богопознанию Иисуса Христа Сына Божия, явившегося во плоти, и Духа пророческого. И за это злые демоны внушают преследовать нас, потому что мы отстали от почитания их; подобно тому, они преследовали Сократа, учившего истине по действию того же Слова, которое приняло видимый образ и нареклось Иисусом Христом».

2) Христиан представляли врагами империи, возмутителями государственного спокойствия и порядка , превратно истолковывая ожидание ими Царства Христова. На это обвинение Иустин говорит: «Вы слышите, что мы ожидаем Царства, но напрасно полагаете, что мы говорим о царстве человеческом; между тем как мы говорим о духовном, о царствовании с Богом, иначе мы отрекались бы, чтобы не лишиться жизни и получить ожидаемое. Мы даже более всех содействуем общественному спокойствию, ибо по нашему учению, ни добродетельный человек, ни злодей не могут укрыться от Всевидящего Бога, и каждый по делам своим получит вечное мучение, или спасение. А законы человеческие бессильны обуздать преступников, потому что всегда можно укрыться от очей людских».

3) Обвинениям в безнравственности Иустин противопоставляет картину удивительной перемены, которую учение Христово производит в нравах людей, ему уверовавших (гл. 4-15).

Во второй части (гл. 15-53) Иустин защищает христианское учение, доказывая его истинность и божественное происхождение:

1) достоинством учения, приводя изречения Христа Спасителя о любви к врагам, о милосердии, целомудрии и незлобии;

2) сравнением его с философскими учениями и верованиями язычников, показывая, что с одной стороны только христианское учение может удовлетворить глубочайшие потребности человеческого духа, признаваемые и самой языческой философией, и с другой стороны, что все хорошее, когда-либо сказанное и открытое философами и законодателями через вложенные в них семена Божественного Логоса, собственно и принадлежит христианам;

3) точным исполнением ветхозаветных пророчеств.

Наконец в третьей части (гл. 54-68), для опровержения нелепых слухов о христианских собраниях, Иустин довольно подробно излагает обряды христианского богослужения и преимущественно образ совершения таинств Крещения и Причащения.

Оканчивает Иустин апологию повторением просьбы к правителям о правосудии. «Если все сказанное мною кажется вам согласным с разумом и истиною, то уважьте; если же кажется вам пустословием, то оставьте это, как пустословие, но не подвергайте смертной казни невинных ни в чем людей, как врагов. Мы наперед говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если не отстанете от неправды, а мы воскликнем: что Богу угодно, то пусть и будет».

3.2 Вторая Апология (малая)

Вторая апология, поданная в римский сенат, не содержит обращения к конкретным адресатам, поэтому время ее написания некоторые исследователи относят к 161 г., когда Антонин Пий уже скончался и считают, что ее получателем является только Марк Аврелий Вер. Другие же более обоснованно полагают, что эта апология является прямым продолжением первой, и была подана тем же адресатам вскоре после 150 г.

Написана она по частному случаю, имевшему место в самом Риме. Здесь одна римлянка, обратившись в христианство, развелась со своим распутным мужем. Чтобы отомстить ей за это, он заявил властям, что она христианка, вследствие чего она должна была явиться на суд для дачи показаний. Зная, чем обыкновенно кончаются христианские процессы, она подала императору просьбу, чтобы ей позволили привести в порядок свои домашние дела, прежде чем отвечать на обвинение. Просьба ее была уважена. Тогда озлобленный муж обратил внимание властей на Птоломея, бывшего ее наставником в христианском учении. Птоломей, представленный на суд префекта Урбика, твердо исповедал себя христианином и за это был приговорен к смертной казни. Присутствовавший при этом осуждении другой христианин, по имени Луций, возмущенный нарушением старинного римского правосудия, сказал Урбику: «Почему ты осудил на казнь человека, который не виновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор и вообще не обличен в каком-либо преступлении, а исповедал только, что он христианин? Ты, Урбик, судишь, как неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу, сыну кесаря, ни священному сенату». Урбик на это сказал Луцию: «И ты, мне кажется, такой же?» (христианин). «Да», - ответил Луций, и также был отведен на казнь. Та же участь постигла и третьего христианина, который подошел на это дело (гл. 2-3).

Не довольствуясь несправедливым осуждением ни в чем неповинных христиан, язычники часто еще издевались над ними. Видя твердость христиан при перенесении мучений и бесстрастие перед самою смертью, они насмешливо спрашивали: «Почему же христиане сами себя не убивают, чтобы отойти к своему Богу и тем избавить язычников от излишних хлопот (гл. 4)», или «почему христианский Бог попускает, что люди беззаконные владычествуют над христианами и мучат их?» (гл. 5).

Ответ на эти нападки составляет главное содержание второй апологии, состоящей из 15-ти глав и содержащей множество ссылок на первую.

На первый вопрос Иустин отвечает, что самоубийство есть преступная смерть и восстание против закона Божия (гл. 4).

По поводу второго недоумения апологет говорит, что Промысел Божий не нарушает естественного хода дел в мире, а гонения на христиан суть действие злых демонов, по внушению которых и всегда люди, отличавшиеся добрым нравом, были ненавидимы и убиваемы: например Сократ и Гераклит, тем более они преследуют христиан. При этом Сократу никто не поверил до того, чтобы готов был умереть за его учение; но за Христа, умирают всякий день, не смотря на людские мнения и страх, и мудрецы, и ремесленники, и люди вовсе неученые.

Иустин заключает апологию просьбой ее обнародовать, «чтобы и другие знали о нашем деле и могли освободиться от заблуждения и неведения об истинно дорогом. Мы со своей стороны сделали все, что могли и желаем только, чтобы все люди повсюду сподобились познать истину. О, если бы и вы ради самих себя судили правильно, как требует того благочестие и философия».

3.3 Диалог с Трифоном иудеем

«Разговор с Трифоном Иудеем» является самой ранней известной в истории апологией христианства против иудейства. Он написан несомненно позднее двух апологий против язычества, так как на это есть намек в самом «Разговоре» (гл. 120). Написанный в форме двухдневной дискуссии с ученым иудеем Трифоном, которая действительно имела место около 135 г. в Эфесе, «Разговор» защищает утверждение христиан, что их вера является вселенской религией, появление которой было предсказано ветхозаветными пророками.

Иустин здесь широко применяет типологический подход к ветхозаветной экзегезе, показывая, что ветхозаветные события являются не только историческими фактами, но и прообразами, того, что раскрылось в Новом Завете. Это обширное сочинение состоит из 142-х глав.

Апология против иудейства по своей логике существенно отличалась от диалога с язычниками. В отличие от ложности язычества, здесь нужно было доказать три положения:

1) что обрядовый закон Моисеев имеет временный, частный и преобразовательный характер, и с пришествием Спасителя потерял свое значение;

2) что приходивший на землю в бесславном виде Иисус Христос есть истинный Мессия, предвозвещенный пророками и прообразованный ветхозаветными символами;

3) что обетования о Новом Завете Бога с людьми, о наступлении нового благодатного Царства относятся к христианству.

Логический вывод отсюда, - что иудеи должны не ненавидеть христианство, а принимать его, как более совершенную божественную религию, явившуюся на смену иудейству. В борьбе с иудейством апологету нужно было опираться исключительно на Св. Писание.

В первых восьми главах «Разговора с Трифоном» Иустин рассказывает, как он в Эфесе случайно познакомился с Трифоном, философствующим иудеем, который заинтересовался его философским плащем, и как вследствие этого завязалась между ними продолжительная беседа. На вопрос Трифона о том, какого философского направления он держится, Иустин рассказал (2-8 гл.) историю своего обращения в христианство после продолжительного искания истины у философов и заключил ее словами, что христианство есть «единая, твердая и полезная философия». Выслушав это повествование, Трифон, верный своим философским симпатиям и приверженности к иудейству, сказал с улыбкою: «Я одобряю иное из того, что ты говорил, и удивляюсь твоей ревности о божественном, но лучше было бы тебе следовать философии Платона или кого другого и жить в подвиге терпения, воздержания и целомудрия, нежели обольщаться ложными словами и следовать людям, ничего не стоящим. Ибо когда бы ты оставался верен тем философским началам и жил неукоризненно, то оставалась бы еще надежда лучшей участи; но теперь, когда ты оставил Бога и возложил надежду на человека, какие средства спасения остаются для тебя? Поэтому, если хочешь послушаться меня (ибо я смотрю уже на тебя, как на друга), то сперва прими обрезание, потом, как узаконено, соблюдай субботу и праздники и новомесячия Божии и вообще исполняй все, написанное в законе, и тогда, может быть, тебе будет милость от Бога. Что же касается Христа, если Он родился и находится где-нибудь, то Он неизвестен другим, и ни Сам себя не знает и не имеет никакой силы, доколе не придет Илия, не помажет и не объявит Его всем. А вы, христиане, приняли ложный слух и вообразили себе какого-то Христа и ради Его так безрассудно губите вашу жизнь» (гл. 9).

Эти слова Трифона о необходимости принятия иудейства как единственного средства для спасения и о тщетности христианской веры вызвали со стороны Иустина достойный ответ. «Я докажу, - сказал он, - что мы поверили не пустым басням и не бездоказательным словам, но учению, которое исполнено Святого Духа и изобилует силою и благодатию» (гл. 9).

«Разговор» можно разделить на три логические части.

В первой разрешается предубеждение о том, что «Христиане не исполняют закона Моисеева» .

Иустин объясняет, что ветхозаветный Закон, как прообразовательный, пришествием Мессии – Христа, лишился своей обязательной силы и значения и заменен новым Законом, установленным согласно предсказаниям пророков для всех людей и на все времена, по которому праведность состоит не во внешних обрядовых делах, но во внутреннем очищении сердца. Он выясняет, что и в древности, когда эти постановления имели обязательную силу, они носили относительный и временный характер. Спасительная сила заключалась не в них самих, а в соединенных с ними нравственных действиях, почему в Писании говорится, что Бог выражает Свое прещение, видя их формальное выполнение без соответствующей чистоты сердца и помыслов.

Он приводит в пример ветхозаветных патриархов, не имевших еще внешнего закона, но принятых Богом: Енох был взят на небо, Ной вошел в ковчег, Лот спасся из Содома, Мелхиседек был священником Вышнего и благословил Авраама. «Что пользы, - говорит Иустин, - в том омовении, которое очищает только тело? Омойтесь душею от гнева и любостяжания, от зависти, от ненависти, и тогда все тело будет чисто». Это дается «через баню покаяния и познания Бога» (Крещение), о которой говорит Исайя (Ис. 6, 10).

Вторая часть содержит разрешение недоумений Трифона по поводу того, что «Христос есть Бог вечный, в тоже время Он человек, и человек распятый» . Иудеев, как строгих монотеистов, возмущало то, что христиане, обоготворяя Иисуса Христа, тем самым создают другого Бога, кроме Бога Творца всего, тогда как согласно Писанию, существует один только истинный Бог.

В ответ святой Иустин раскрывает учение об Иисусе Христе, Его воплощении, страдании, Воскресении и Вознесении на небеса. Он приводит в доказательство богоявления патриархам, а также многочисленные пророчества и прообразования Ветхого Завета (Моисея, Исаии, Ионы), (гл. 48-108).

«Тот, - говорит Иустин, - Который в Писании представляется являвшимся Аврааму, Исааку и Моисею и называется Богом, есть иной, нежели Творец всего, иной, разумеется, по числу, а не по воле, ибо я утверждаю, что Он делал только то, что сотворившему все Богу, выше Которого нет другого Бога, угодно было, чтобы Он делал и говорил» (гл. 56). «Никто, даже и малосмысленный, не осмелится утверждать, что Творец всего и Отец оставил все, сущее выше неба, и явился на малой частице земли» (гл. 60).

«Представлю вам, - продолжает Иустин, - и другое свидетельство от Писаний в доказательство, что, как начало, прежде всех тварей, Бог родил из Себя Самого некоторую разумную силу, которая от Духа Святого называется также славою Господа, то Сыном, то Премудростию, то Богом, то Господом и Словом. Ибо Он имеет все эти названия и от служения Своего воле Отеческой и от рождения по воле Отца».

Говоря о рождении Господа от Пресвятой Девы, он цитирует Исайю: «от Девической утробы возьмет Перворожденный всех тварей плоть Свою, истинно сделается Отроком» (гл. 84).

Также на Исайю и прочих пророков Иустин ссылается, в том, что касается бесславности первого пришествия Христова, особенно же Его страданий до распятия и смерти включительно: «Как овца, Он будет веден на заклание, и как агнец безгласен перед стригущим его, так Он не откроет уст Своих» (Ис. 53, 3, 5; гл. 13). Далее Иустин говорит, что Воскресший из мертвых, по вознесении на небо, будет безмерно возвеличен Богом, сядет по правую сторону Отца и поставится царем и судией всех народов, как об этом говорят Даниил (Дан. 8, 9-28) и Давид (Пс. 109, 71, 1-19; 23; 46; 98; 44; гл. 31-38).

В третьей части Иустин объясняет пророчества Михея, Захарии и Малахии о призвании язычников в Церковь Христову, показывая, что верующие в Христа сделались теперь духовным Израилем и наследниками обетований Божиих (гл. 109-142).

Иустин показывает Трифону, что со времени пришествия Христа на землю спасение даруется не через основание закона Моисеева, как было в Ветхом Завете, а через веру в распятого Иисуса, вследствие чего в Царствие Божие более будут призваны язычники, уверовавшие в Него, чем иудеи, отвергающие Его. Это также предречено через Исайю (Ис, 2, 5, 6; 60, 1-3). Господь говорит: «Идите со мною все боящиеся Бога, желающие видеть блага Иерусалимские. Идите, будем ходить во свете Господнем; Он отпустил народ Свой, дом Иакова. Идите все народы, соберемся в Иерусалим, уже неосажденный войною за грехи людей».

Наконец Иустин приводит обетования Бога Исааку и Иакову. Так Он говорит Исааку: «Через семя твое благословятся все народы земные» (Быт. 26, 4) и Иакову: «Через тебя и через семя твое благословятся все племена земные» (Быт. 28, 14).

По окончании разговора собеседники расстались, взаимно высказывая пожелание всяческих благ и молясь друг о друге (гл. 142).

3.4 Прочие сочинения

Прочие сочинения Иустина можно подразделить на подложные и спорные (утерянные):

¡ Подложные сочинения: 1. Послание к Зене и Серену. 2. Изложение православной веры. 3. Вопросы и ответы православным. 4. Вопросы христиан язычникам и язычников христианам. 5. Опровержение Аристотелевых мнений. Это, более поздние сочинения (IV или V века), составленные каким-либо благочестивым христианским писателем и надписанные именем св. Иустина для придания этим трудам большего авторитета. Это обнаруживается такими подробностями: упоминание о фактах или лицах гораздо более поздних, например, об Оригене, манихеях, или Иринее. Кроме того, язык и общий стиль этих произведений не соответствует эпохе св. Иустина.

¡ Спорные (утерянные) сочинения: 1. Речь к Эллинам. 2. Увещание Эллинов 3. О единовластии (Божием). 4. О воскресении. 5. Против всех ересей. 6. Против Маркиона. Эти заглавия есть у Евсевия и в Священных параллелях св. Иоанна Дамаскина, но сами творения до нас не дошли, а то, что за них под такими заглавиями выдается, ему не может быть приписано.

4. Мученичество

Подробный рассказ о кончине Иустина содержат акты мученичества его, сохраненные Симеоном Метафрастом. Эти акты ничего не упоминают о Кресценте, как виновнике смерти Иустина, ни вообще о ближайшем или отдаленном поводе к заключению Иустина в темницу. Они прямо вводят нас в Рим, куда Иустин прибыл во второй раз и где ревностно подвизался в проповедании истины, и представляют нам подвиг мученичества его и предшествовавший тому допрос. Здесь мы видим Иустина и с ним еще пять исповедников Веры (Харитона, Эвелписта, Иеракса, Пеона и Либериана) перед городским префектом Рустиком, который был стоическим философом и одним из учителей Марка Аврелия. Когда последний спросил Иустина об его убеждениях, то он отвечал: «я пытался познакомиться со всеми системами философии, но, наконец, склонился к истинному учению христиан, хотя оно не пользуется одобрением людей, зараженных ложными мнениями».

На вопрос о сущности христианского учения, Иустин в простых, но сильных словах выразил его. «Веруем в единого Бога, который есть из начала Творец и Зиждитель всего творения видимого и невидимого, - и в Господа Иисуса Христа Сына Божия, о Котором пророки предвозвестили, что Он придет к людям, как вестник спасения и учитель истины. Я, как человек, не могу говорить удовлетворительно о Его бесконечном божестве: для этого, признаюсь, нужна сила пророческая…».

Так ты христианин? спросил префект. «Да, христианин», был решительный ответ Иустина. После того, как и другие товарищи его мужественно исповедали себя христианами, префект опять обратился к Иустину с насмешливыми словами. «Послушай, ты, который называешься ученым и думаешь, что знаешь, истинное учение: если тебе после бичевания отсекут голову; уверен ты, что взойдешь на небо?» - «Я надеюсь, отвечал Иустин - получить этот дар, если претерплю все это». «Так ты думаешь, что взойдешь на небо и получишь там награду?» спросил Рустик снова. - «Не думаю только, но знаю и вполне уверен в том» - с твердостью отвечал Иустин. Это было довольно для Рустика. Не желая терять время; он приказал подсудимым принести вместе жертву богам. За отказ их и неповиновение приказу самодержца последовал приговор бить их и отсечь головы. Так Иустин «увенчал святую жизнь святым мученичеством». (Евсевий, 4). Александрийская хроника свидетельствует, что Иустин скончался в 166 г. по Р. Х.

5. Библиография

Св. Иустин, философ и мученик. Творения. М., «Паломник» – «Благовест», 1995 (Апологии I ,II )
Сочинения Св. Иустина, философа и мученика. М., «Университетский типограф», 1892 (Разговор с Трифоном Иудеем)
Евсевий Памфил. Церковная история. М., «Амфора», 2007
Болотов В.В. Лекции по истории Древней церкви. История церкви в период Вселенских соборов. «Харвест», Белорусская Православная Церковь, 2008
Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. Курс лекций. Нижний Новгород: Издательство Братства во имя св. князя Александра Невского, 2005
Архим. Киприан (Керн). Патрология. Т.1. Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. М. Париж, 1996
Реверсов И. П. Апологеты. Защитники христианства. - СПб.: «Сатисъ», 2002

(кон. I/нач. II в. – 165)

Ему же принадлежат две апологии, первая - императору Антонину Пию, вторая - Марку Аврелию. Там впервые появляется идея о том, что для язычников именно философия была предшественницей христианства. Интересно, что в его апологиях содержатся сведения о принятых в то время практик Крещения и Евхаристии. Ему приписывают также анонимное «Послание к Диогнету» . Упоминают, что он написал еще большой труд против гностиков, т. н. «Синтагму».

Около 165 года он вступил в диспут с Кресцентом - философом школы киников, который и донес о христианстве Иустина властям. Будучи арестован он исповедал свою веру и претерпел мученическую кончину.

Тропарь мученику Иустину Философу и иже с ним, глас 4

Мученицы Твои, Господи, / во страданиих своих венцы прияша нетленныя от Тебе, Бога нашего: имуще бо крепость Твою, / мучителей низложиша, / сокрушиша и демонов немощныя дерзости. / Тех молитвами // спаси души наша.

Кондак мученику Иустину Философу, глас 2

Премудростию Божественных твоих словес, Иустине, / Церковь Божия вся украсившися, / жития твоего светлостию мир освещает, / излияния же ради крове венец прием / и со Ангелы предстоя Христу, // моли непрестанно о всех нас.

Юстин (Иустин ) Философ или Юстин Мученик – один из первых в истории христианских апологетов, чьи сочинения дошли до нас, и один из первых церковных богословов, использовавших для объяснения истин веры категории эллинистической философии. Он же первый назвал Сократа и стоиков «христианами до Христа».

Юстин родился, вероятно, около 100 года в городе, имевшем латинское название Флавия Неаполис . Этот город – ничто иное, как неоднократно упоминаемый в Библии Сихем, располагающийся в центральной части Палестины под названием Самария. Этот город существует и ныне и называется теперь Наблус.
«Юстин» – имя латинское, означающее «справедливый, честный, порядочный». Латинские имена носили также отец Юстина (Приск) и его дед (Вакх). Отсюда делается предположение, что семья Юстина принадлежала к числу римских колонистов, приехавших в Палестину после изгнания из нее евреев по итогам Иудейской войны 66-71 гг. Сам Юстин в «Диалоге с Трифоном» упоминает о своем языческом происхождении и называет себя «необрезанным».

В том же произведении Юстин рассказывает о своем пути к вере. В поисках смысла жизни и прочной системы нравственных ценностей он обратился к философии и перебрал несколько философских школ: стоиков, перипатетиков (последователей Аристотеля), (нео-)платоников, пифагорейцев… Однако удовлетворения так и не нашел, пока не встретился с неким пожилым человеком, видимо сирийским или палестинским христианином, который рассказал ему о Боге-Личности, сотворившем нас, дающем нам жизнь и спасшем нас через Своего Сына, Иисуса Христа. Только Сам Бог может дать человеку знание о Себе, и Он дает такое знание тем, кто взыскует Его с молитвой и любовью.
В еще одном своем произведении, Второй Апологии , Юстин рассказывает о другом мотиве, побудившем его принять христианство. В философских школах, которые он посещал, о христианах отзывались исключительно дурно, но с этими отзывами резко контрастировало то бесстрашие, с которым христиане отстаивали свои убеждения, их готовность страдать и даже идти на смерть за свою веру.

Юстин принял Крещение между 133 и 137 годом, и с тех пор сам сделался странствующим проповедником Евангелия, считая это своим религиозным долгом. Побывав в Египте и Малой Азии, он, наконец, поселяется в Риме. Случилось это в правление императора Антонина Пия (138 – 161 гг.), считавшегося, как и его преемник Марк Аврелий, добродетельным «философом на троне», но при этом весьма враждебно настроенным по отношению к христианству.

В Риме Юстин открыл философскую школу, на деле представлявшую собой катехитическую школу , в которой неофиты готовились к принятию Крещения (интересно, что сам Юстин называл христианскую религию истинной философией ). Одним из учеников этой школы был еще один известный впоследствии раннехристианский писатель-апологет – Татиан.
В какой-то момент в Риме состоялся публичный диспут между Юстином и философом-киником Кресцентом, обвинявшим христиан в атеизме. В этом диспуте Юстин одержал решительную победу, а затем предложил повторить диспут в присутствии императора.

Уже древние христианские авторы, такие как Татиан, Евсевий Кесарийский, Иероним Стридонский, считали посрамленного Кресцента виновным в смерти Юстина (возможно, был донос властям с его стороны), но Акты (мученичества) Юстина обходят эту тему молчанием.
Так или иначе, Юстин предстал перед судом префекта Рима Рустика, который расспрашивал его о вере и христианском образе жизни и убеждал вернуться к почитанию официальных римско-эллинских богов. Юстин отверг это предложение и «за отказ принести жертву богам и неповиновение приказу императора» вместе с шестью учениками своей школы был подвергнут бичеванию, а затем обезглавлен. Случилось это около 165 г., в правление императора Марка Аврелия.

Юстин Философ был весьма плодовитым христианским писателем-богословом, обличителем ересей, возникающих в христианской среде, и талантливым публицистом, защищающим юную христианскую религию и Церковь от нападок внешних противников.
Сам он упоминает недошедший до нас труд «Против всех ересей», а Ириней Лионский цитирует его сочинение «Против Маркиона». Его евангелизаторские, обращенные к язычникам произведения носят название «К эллинам» и «Обличение» (они тоже до нас не дошли). Есть у Юстина трактат о Боге («О Божественном единодержавии») и трактат о природе души («Лирник»).

Но настоящую славу в веках принесли Юстину дошедшие до нас сочинения: две «Апологии» и «Диалог с иудеем Трифоном» .
Первая Апология , главным адресатом которой является император Антонин Пий, была написана в контексте объявленного им гонения на христиан (с 145 г.), вероятно, между 149 и 155 годами. Ее целью было защитить христиан от обвинений в непочитании римско-эллинских богов, что расценивалось как атеизм и влекло за собой уголовное преследование, и других связанных с этим обвинений.
Во второй части сочинения Юстин излагает христианское вероучение, описывает церковную литургию и нравы верующих, перечисляет ветхозаветные пророчества, которые уже сбылись и еще сбудутся, и указывает на общие элементы христианской и эллинской религий, которые объясняет заимствованием языческих мудрецов из Библии.
Текст завершается прошением о прекращении гонений с приложением нескольких писем римских чиновников, свидетельствующих о политической благонадежности христиан.

Поводом к написанию Второй Апологии , обращенной к Римскому сенату (около 155 г.), стали трагические события. Некая ведущая распутную жизнь римлянка обратилась ко Христу, после чего резко изменила свой образ жизни. Но ее муж не желал ничего менять, и женщина подала на развод. Тогда по доносу мужа, воспользовавшегося своими связями, был заключен в тюрьму, а затем приговорен к смертной казни ее христианский наставник Птоломей. А когда за него заступился еще один христианин, Лукий, был приговорен к смертной казни и он.
Обращаясь к Сенату, Юстин снова излагает основные моменты христианского вероучения и просит избавить христиан от ложных обвинений. Он касается тем самоубийства, лжесвидетельства, теодицеи, эсхатологии, гонений и принятия смерти. Как и в Первой Апологии , он постоянно проводит параллели с эллинской литературой и философией.

Еще одно дошедшее до нас сочинение Юстина – «Диалог с иудеем Трифоном» , написанное, вероятно, около 160 г. Некоторые историки считают, что перед нами – описание реального диспута христианского богослова с эллинизированным иудейским раввином. Другие полагают, что Трифон – это вымышленный литературный персонаж.
В этом произведении Юстин заботливо собрал воедино и систематизировал все аргументы, накопленные Церковью в полемике с не принявшим Христа иудаизмом. Тема первой части «Диалога» – значимость Моисеева Закона, второй части – о достоинстве и природе Иисуса Христа, третьей части – о возможности спасения язычников.

Любопытно, что хотя Юстин принял мученическую кончину в Риме, его быстро возникший на христианском Востоке культ оставался долгое время неизвестным на Западе. Первое упоминание его имени в латинском Мартирологе (под датой 12 апреля) относится лишь к IX веку. А всецерковное почитание св. Юстина Мученика в католическом мире началось лишь при Папе Пие IX, когда день его памяти был установлен на 14 апреля. Но позднее, поскольку апрельские дни часто относятся к Страстной неделе или Светлой седмице, когда дни памяти святых опускаются, день поминовения св. Юстина был передвинут на 1 июня, в соответствии с календарем Православной (Восточной) Церкви.

Мощи св. Юстина Папа Урбан VIII (1623 – 1644 гг.) подарил монастырю Санта-Мария-делла-Кончиционе, однако их подлинное происхождение неизвестно. В 1992 г. эти мощи были перенесены в церковь Св. Юстина в римском квартале Алессандрино.

Родина св. Иустина – древний Сихем в Самарии, разрушенный в 70-м году и восстановленный Флавием Веспасианом, почему он и получил название Нового Города Флавия, Флавиа Неаполис, искаженное теперь в арабское Наблус. Таким образом, вблизи источника Самаряныни, где она искала и просила у Спасителя живой воды, родился этот христианский мудрец, искавший и нашедший в христианстве эту живую воду. Отец его – Приск; дед – Вакх, по именам греки, но возможно, что и латинизированные. Год рождения точно нельзя восстановить. Ко времени восстания Бар-Кохбы (132–135 гг). Иустин был еще молод, но уже обладал некоторыми философскими познаниями. Вероятно, что он родился в первое десятилетие II века. Семья его языческая; сам он не обрезан.

Иустин пришел к христианству через разочарование в философии. Он много искал истину у разных философских школ, но постепенно разочаровался в стоиках: перипатетиках, пифагорейцах, и несколько больше задержался на платоновской философии, но оставил и ее (Разг. 2). Обращение в произошло после разговора с неким старцем где-то на берегу моря. Вряд ли это имело место в Палестине, так как Сихем значительно удален от моря. Евсевий (НЕ IV, II, 18) относит это событие в Ефес. Время крещения угадывается разными учеными различно. Согласно с Разговором святого Иустина с Трифоном Иудеем правильнее считать, как это и делают Барденхевер и Барди (ст. 2229), что ко времени иудейской войны 132–135 гг. Иустин уже был крещен. Это однако не помешало ему и дальше носить тогу философа (Разг . 1), ибо по его словам только после знакомства с Ветхим Заветом и учением Христа, он познал истинную философию и «таким-то образом и сделался философом.» его не отвратило от испытующих вопрошаний ищущего разума, не сделало его обскурантом и гносимахом, а наоборот, в христианстве он «нашел сладчайшее успокоение», так как он не испугался «труда познать Христа Божия и сделался Его совершенным учеником» (там же).

Воплощение освободило нас от греха (Диал . 61), победило начало злобного змия и подобных ему ангелов и попрало смерть (Диал . 45). Таковы плоды искупительного воплощения, которое дает основание христианской евхаристической Жертве.

Ангелология и демонология

Защищаясь от обвинения в безбожии, апологет исповедует христианскую веру в Бога, в Его Сына «вместе с воинством прочих, последующих и уподобляющихся Ему благих ангелов, равно как и в Духа пророческого» (1 Апол . 6). Не следует делать из этого поспешных выводов о том, что Иустин не делает различия между ангелами и Сыном Божиим. Хотя он и именует Христа ангелом (Диал . 56), но в смысле образном, переносном, как например Ангела Великого Совета. Вне всякого сомнения, что ангелы им существенно, по самой своей природе, отличались от Второй Ипостаси и Троицы. Вопрос небесной иерархии его не занимает, но он ясно учит об ангелах добрых в противоположность падшим демонам.

Ангелы суть духи, носящие, однако, некую тонкую плоть, так что они не бесплотны в абсолютном значении этого слова. Поэтому ангелы нуждаются в пище, и эта небесная пища есть манна, согласно . Об этом же будут впоследствии учить Климент Александрийский (Педаг . I 6, 41) и Тертуллиан (О плоти Христа 6; Против Иудеев, 3). «Не должно понимать это питание, как едение зубами и челюстями, но как пожирание огнем» (Диал . 57). Назначение ангелов состоит в служении миру и людям. «Бог вверил ангелам попечение о людях и о поднебесной» (II Апол . 5). Ангелы, как и люди, сотворены Богом с свободной волей, почему они и будут нести наказание в вечном огне за свои грехи; ибо такова природа всякой твари – быть способной к пороку и к добродетели» (II Апол . 7; Диал . 88; 102; 141).

Гораздо подробнее учит св. Иустин о демонах, их падении и судьбе. «Начальник злых духов называется змием, сатаной и диаволом» (I Апол . 28). Св. Иустин дает и филологическое истолкование имени «сатана.» Оно произошло от еврейских слов... (отклонение, отступление) и... (змий). Таким образом сатана есть «змий-отступник» (Диал . 103). Сатана пал, по-видимому, уже после создания человека, т.к. апологет говорит: «змий, впадший в великое преступление от того, что обольстил Еву» (Диал . 124). Кроме этого главного греха, «еще в древности злые демоны открыто являлись, оскверняли женщин и отроков и наводили людям поразительные ужасы» (1 Апол . 5). Преступив свое назначение, «ангелы впали в совокупление с женами и породили сынов, так называемых демонов, а затем, наконец поработили себе человеческий род» (II Апол . 5). Так Иустин понимает смысл , подразумевая под «сынами Божиими» ангелов, падших и совокупившихся с женами. Такое же понимание этого места из Бытия разделяли и Ириней Лионский, и Климент Александрийский , и Тертуллиан, и Киприан Карфагенский, и Амвросий. Основание этому дают и некоторые переводы Библии, например Акиллы: «сыны Богов»; Семидесяти: «сыны Бога» (в некоторых кодексах «ангелы Божий»); Вульгаты: «Сыны Божий», тогда как Симах и Таргум читают: «сыны владык.» Противоположную линию в истолковательной литературе занимают Златоуст, Феодорит, Кирилл Александрийский, блаж. Августин и понимают это выражение как «сыны Сифа.»

На этом козни демонов не закончились. «Они поработили человеческий род отчасти посредством волшебных писаний, отчасти при помощи страхов и мучений, которые они наносили, отчасти через научение жертвоприношениям, курениям и возлияниям» (II Апол . 5). Зная из ветхозаветных пророчеств о некоторых обстоятельствах пришествия и жизни Спасителя, и тут постарались обмануть людей. Они внушили язычникам мифы о Персее, рождающемся от Девы (Диал . 68).

От демонов ведут свое происхождение: «убийства, войны, любодеяния, распутства и всякое зло» (II Апол . 5). Демоны научили людей почитать их, как богов (1 Апол. 5; Диал. 55). Демоны борются поэтому против всякого здравого учения; это они научили людей убить Сократа (1 Апол . 5). Диавол искушал Христа (Диал . 103). По вознесении Христа демоны действуют посредством лжеучителей Симона, Менандра, Маркиона (1 Апол . 26; 5б). Баснословия о богах распространяются ими же (1 Апол. 54), точно так же волшебство, магия и плотский грех (1 Апол . 24). Даже и гонения правительственных властей против христиан внушены ими (II Апол . 1; 12).

Попускает зло действовать среди людей, «пока не исполнится число праведников, которых Он предуведал» (I Апол . 45; 28). Христианам дана власть над демонами (II Апол . 6) именем Иисуса Христа их заклинать (Диал . 30; 85; 121). Конечная судьба демонов – вечное наказание огнем (I Апол .28).

Антропология

Тема о человеке занимала Иустина Философа , и в своих произведениях он часто говорит об этом. Не следует, впрочем, у него искать готовых решений и ясных определений. Их мы не будем иметь и у многих позднейших писателей. Терминология его не четка и порою двусмысленна.

Человек прежде всего, «разумное животное.» Кажется, можно с уверенностью характеризовать Иустина Философа как дихотомиста. Это явствует как из всего контекста его произведений, так с особой яркостью и из одного отрывка «о воскресении», как бы подлинность этого произведения ни подвергалась сомнению. «Что такое человек, как не животное разумное, состоящее из души и тела? Разве душа сама по себе есть человек? Нет, она душа человека. А тело разве может быть названо человеком? Нет, оно называется телом человека, но только существо, состоящее из соединений той и другого, называется человеком, а Бог человека призвал к жизни и воскресению: то Он призвал не часть, но целое, т.е. душу и тело.»

Но эта определенность в одном месте не освобождает, однако, апологета от сбивчивости в других выражениях. Определение души им не дано, но ему известно, что она божественна и бессмертна, и есть часть верховного Ума. Это последнее выражение, несмотря на всю свою соблазнительность, будет использовано неоднократно, и не только неортодоксальным Татианом, но и православнейшим богословом Григорием Назианским.

Но, однако, не ясно, что такое душа. То она ум, ей присуща способность мыслить и она божественного происхождения, то она ничем не отличается от душ животных. Так, в Диалоге находим такое место: «Ужели души всех животных постигают Бога? Или душа человека одного рода, а душа лошади или осла иного? – Нет, – отвечал я, – но души все одинаковы.»

Из этого как будто бы явствует, что душа не столько ипостасное, духовное начало в человеке, сколько витальный принцип.

Он не говорит, что душа сотворена, но как будто бы и не склонен соглашаться с «мнением некоторых платоников, что душа безначальна и бессмертна.» Что же? Креационист ли св. Иустин или исповедует некое учение о происхождении души? Искать ответа на это, кажется, бесцельно. Несколько больше сказано в шестой главе Диалога : «Душа или сама есть жизнь, или только получает жизнь. Если она есть жизнь, то оживотворяет иное что-либо, а не самое себя; так же, как движение движет скорее иное что-либо, чем само себя. А что душа живет, никто не будет отрицать. Если же живет, то живет не потому, что есть жизнь, а потому, что причастна жизни: причастное чего-либо различно от того, чего причастие. Душа причастна жизни, потому что хочет, чтобы она жила, и поэтому может перестать некогда жить, если Бог захочет, чтобы она не жила более. Ибо душе не свойственно жить так, как Богу. Но как человек существует не всегда, и тело его не всегда соединено с душою, но когда нужно разрушиться этому союзу, душа оставляет тело, и человек уже не существует: так и от души, когда нужно, чтобы ее более не было, отнимается жизненный дух, и душа уже не существует, а идет опять туда же, откуда она взята.» Терминология этого отрывка оставляет все же желать лучшего. Из приведенных слов не стало яснее, что есть душа. Неясно также, что означает «жизненный дух», spiritus vitalis ? Есть ли это действие Святого Духа? Или же это высшая часть души? Во всяком случае, под этим выражением нет основания понимать что-то третье в составе человека, и, таким образом, зачислять св. Иустина в трихотомисты.

Душе, стало быть, не «свойственно жить так, как Богу», и «она причастна жизни, потому что Бог хочет, чтобы она жила....» Следовательно, она не бессмертна, т.е. не обладает бессмертием сама по себе. Ее бессмертие относительно и зависит от высшего божественного начала. Интересно, что в рассуждениях о бессмертии Иустин Философ становится на неожиданную позицию, и его аргументация делается узко судебной, юридической. «Бог призвал человека к жизни и воскресению», однако, рассуждает апологет: «души не бессмертны, но они не уничтожатся, ибо это было бы весьма выгодно для злых... Что же бывает с ними? Души благочестивых находятся в лучшем месте, а злые в худшем, ожидая здесь времени суда. Таким образом, те, которые удостоены видеть Бога, уже не умирают, а другие подвергаются наказанию, доколе Богу угодно, чтобы они существовали и были наказываемы.» Значит, бессмертие души (не безусловное, конечно, ибо абсолютно бессмертен только Бог) постулируется моральным принципом. Вероятно, это различие бессмертности человека и Бога навеяно апостолом Павлом: «Царь царствующих и Господь господ ствующих, Единый, имеющий бессмертие» () в этом Иустин будет влиять и на своего ученика Татиана Ассирийца.

Из только что приведенного отрывка может создаться впечатление Иустин – сторонник временных загробных мук: «подвергаются наказанию, доколе Богу угодно, чтобы они были наказаны.» Но наряду с этим, находим и совершенно противоположные утверждения: «Души их будут соединены с теми же телами и будут преданы вечному мучению, а не в продолжение только тысячи лет, как говорит Платон» «Диавол будет послан в огонь... чтобы мучиться бесконечный век.» Кроме того, и во второй Апологии он говорит о «наказании неправедных людей в вечном огне», а в Диалоге указывается про «червя и неугасающий огонь.»

Второе пришествие Христово связано с воскресением тел и наказанием грешников. Смерть не есть «состояние бесчувствия, ибо это было бы выгодно для всех злодеев... Души и по смерти сохраняют чувство.» В том, что души не умирают, убеждают нас некромантия, вызывание душ умерших, предсказания, оракулы и писания отдельных языческих писателей (Эмпедокл, Пифагор, Платон и др.). «Мы веруем и надеемся получить опять умершие и в землю обратившиеся тела наши, утверждая, что нет ничего невозможного для Бога.» Но как? Аргументация ведется от таинственного процесса зарождения человека от малой капли семени. Трудно понять и разумно обосновать тождество человеческого семени и уже готового, сформировавшегося человека, и это не легче, чем понять образ воскресения разложившегося тела. «Неверие происходит оттого, что вы не видели еще воскресшего мертвеца.» Для всемогущества Божия возможно и это.

Об образе Божием Иустин Философ не богословствует; он только мимоходом упоминает, что Адам есть «тот образ, который Бог сотворил, и он был обителью дыхания Божия.»

Немало внимания посвящено им вопросу о богопознании. Душа имеет способность богопознания. Бога и человека нельзя познать так же, как мы можем знать музыку, арифметику, астрономию и т. под. «Божество не может быть видимо глазами как прочие живые существа; Оно может быть постигнуто только умом, как говорит Платон.»

Однако, познание это связано с особыми нравственными требованиями. «Око ума таково и для того дано нам, чтобы мы могли посредством него, когда оно чисто, созерцать то истинно сущее, которое есть источник всего того, что постигается умом, которое не имеет ни цвета, ни формы, ни величины, ни другого чего-нибудь видимого глазом, но есть существо тожественное себе, высшее всякой сущности, неизреченное, единое прекрасное и благое, внезапно проявляющееся в благородных душах по причине их родства и желания видеть Его.» «Мы можем умом нашим постигать Божество и через то уже блаженствовать», так как душа наша «божественна и бессмертна и есть часть того верховного Ума.»

И хотя св. Иустин в своем Диалоге утверждает, что души у всех живых существ одинаковы, но дар богопознания сообщен не всем. Не только животные бессловесные лишены этого дара, но и из людей немногие видят Бога, а только те, которые жили праведно и сделались чисты через праведность и всякую добродетель.

На этих отрывочных мыслях, однако, не построить сколько-нибудь удовлетворительную гносеологию.

Иустин Философ, кроме того, поставил, но не развил интересную тему: «Что мы сотворены в начале, это было не наше дело; но чтобы мы избирали следовать тому, что Ему приятно, Он посредством дарованных нам разумных способностей убеждает нас и ведет к вере.» В этих словах заключена мучительная проблема свободы человека. Не по своей воле, не свободно, но человек должен был принять свою свободу. Это является одним из самых острых противоречий в антропологии.

Эсхатология

О суде над умершими апологет учит очень ясно. Он указывает на пришествие Христа: «первое, когда старцы иудейские и священники вывели Его, как козла отпущенного, наложили на Него руки и умертвили, и второе, когда вы на том же месте Иерусалима узнаете Того, Кого вы обесчестили и Который был приношением за всех грешников» (Диал . 40). «Возвещено два пришествия Христа: одно, в котором Он представляется как Страдалец, бесславный, обесчещенный и распятый, и другое, в котором Он со славой придет с неба, когда человек отступления, говорящий гордые слова даже на Всевышнего, дерзнет на беззаконные дела на земле против христиан» (Диал . 110). «Пророки предсказали два пришествия Христова: одно, уже бывшее в виде человека неславного и страждущего, и другое, когда Он, как возвещено, со славой придет с Неба, окруженный Своим ангельским воинством, и когда Он воскресит тела всех бывших людей; и тела достойных Он облечет в нетление, а тела нечестивых, способных вечно чувствовать, пошлет вместе со злыми демонами в вечный огонь» (1 Апол . 52). О том же втором пришествии во славе и на небесных облаках говорит он и в Диал . 14, 31, 49, 52. Христиане ожидают это второе и славное пришествие. «Между тем времена приближаются к концу и уже стоит при дверях тот, кто на Всевышнего будет произносить хульные и дерзкие слова» (Диал . 32). Но евреи не поняли слов пророчества, ни самого пришествия Христа, страдающего, бесславного, обесчещенного. Они все еще ждут Его пришествия первого, тогда как христиане ожидают второго» (Диал . 110).

В своей эсхатологии Иустин Философ был открытым хилиастом . Он считал хилиазм истинно правоверным пониманием христианства «Если некоторые называются христианами... а не признают воскресения мертвых и думают, что души их тотчас по смерти берутся на небо, то не считайте их христианами... Я и другие здравомыслящие во всем христиане знаем, что будет воскресение тела и тысячелетие в Иерусалиме» (Диал . 80). Этому он находит подтверждение в словах гл. о «новом небе и новой земле» и в Апокалипсисе «некоего по имени Иоанна.» После первого будет всеобщее вечное воскресение всех вместе, а потом и суд (Диал . 81). Кончится история разрушением вселенной мировым пожаром (I Апол . 60), а не превращением всех вещей одна в другую, как учили стоики (2 Апол . 7).

Учение о таинствах

Св. мученик Иустин в своих произведениях должен был коснуться также и вопроса о христианской нравственности, и об образе жизни христиан. Последователям Христа инкриминировались чудовищные преступления против морали; о них говорили как о людях, преданных пороку и распутству; их считали повинными в людоедстве, в упивании человеческой кровью. Все это исходило из предвзятого понимания замкнутой жизни христиан и из распространявшихся язычниками злоречивых сведений об их вечерях любви и евхаристических собраниях. Апологет восстает против подобных обвинений и объясняет это тем, что христиан обвиняют в том, в чем виноваты сами язычники (II Апол . 12). «Христианское учение выше всякой философии человеческой и не походит на наставления Сотада, Филенида, орхистических и эпикурейских поэтов» (II Апол . 15).

Но главный интерес представляют в этом отношении не апологетические замечания философа и мученика, а его свидетельства о происходивших собраниях христиан и их времяпрепровождении на них. Благодаря ему мы имеем описание христианских богослужебных собраний и важные свидетельства о быте и богослужении II века.

Из христианских таинств мы находим у него описание крещения и евхаристии. Крещение называется им еще и просвещением. Крещению предшествуют и пост не только крещаемого, но и всех христиан данной общины. Крещаются в воде. Это есть возрождение и освобождение от грехов. Оно совершается «во имя Бога и Отца и владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого» (1 Апол . 61). Крещение называется им еще баней покаяния и познания Бога, водою жизни (Диал . 14).

Евхаристия приносится по заповеди Господа, в воспоминание Его страданий. Евхаристия есть жертва (Диал . 41). Она является и воспоминанием воплощения Господа (Диал . 70). Евхаристическая пища не есть просто хлеб и вино, но «плоть и кровь воплотившегося Иисуса, ставшие таковыми через молитву благодарения» (I Апол . 66).