Научные революции как смена типов рациональности кратко. Глобальные научные революции как изменение типа рациональности

Глобальность научных революций состоит в том, что они при­водили к перестройке оснований науки, к смене типов научной рациональности. И хотя исторические типы рациональности - это своего рода абстрактные идеализации, все же историки и филосо­фы науки выделяют несколько таких типов.

Нужно отметить, что рациональность не сводится только к на­учной. Вся европейская культура формировалась и развивалась под знаком рациональности, которая явилась формообразующим принципом жизненного мира европейского человека, его деятель­ности, его отношения к природе и к другим людям. Рациональ­ность предполагала способность человека самостоятельно мыслить и принимать решения. И. Кант считал, что рациональность - это главный принцип Просвещения. Суть этого принципа в том, что субъект рационального мышления полностью ответствен за содер­жание своей мысли. «Имей мужество пользоваться собственным умом... без руководства со стороны кого-то другого», - таков де­виз Просвещения, считал философ. Сформировалась уверенность

в автономности и самодостаточности человеческого разума, сила которого проявилась в создании науки и техники.

В силу того, что ключевую роль в европейской рациональности стали играть наука и техника, возникла уникальная индустри­альная цивилизация. В настоящее время ясно стало осознавать­ся, что все глобальные проблемы современности порождены этой цивилизацией, которая трансформировалась, переходя от индустриального этапа к постиндустриальному, информацион­ному. Жизненно-практические угрозы, порожденные рациональ­ной культурой Европы, и вызвали широкий интерес к проблеме рациональности вообще и научной в частности.

Поскольку европейская рациональность преимущественно была ориентирована на науку, которая вплоть до середины XX века рассматривалась как образец рациональности, то обсуждение воп­роса о научной рациональности стало одной из главных тем фи­лософов науки. С 60-х гг. XX века начинается критический пере­смотр претензий науки быть образцом рациональности. Некоторые философы и философы науки стали утверждать, что, во-первых, наука не является прототипом рациональности как таковой; а, во-вторых, претензии науки на истинную рациональность есть раз­новидность «рациофашизма» (П. Фейерабенд). Но это - край­ние позиции. Философы постпозитивисты Т. Кун, Дж. Агасси, И. Лакатос, Ст. Тулмин и др. в процессе создания методологичес­ких моделей науки вышли на проблему исторических типов раци­ональности.

Но прежде чем говорить об исторических типах научной раци­ональности, рассмотрим ту исторически первичную рациональ­ность, которая была открыта в Древней Греции. Это время (пери­од между 800 и 200 годом до н. э.) характеризуется резкими изменениями в духовной жизни трех стран: Китая, Индии, Гре­ции. Для Греции - это время Гомера, философов Парменида, Ге­раклита, Платона, историка Фукидида, ученого Архимеда. В этот же временной период Конфуций и Лао-цзы создали китайскую философию, а в Индии жил Будда и возникли «Упанишады». Сле­дует добавить, что одновременно в Иране появляется учение За-

ратустры о борьбе добра и зла, а в Палестине пророчествуют Илия, Исайя, Иеремия, Второисайя. Это было время зарождения разу­ма, осознания человеком своей способности мыслить. Но так как европейская рациональность уходит корнями в культуру античной Греции, рассмотрим специфику рациональности, рожденной в этой культуре.

Открытие рациональности в философии античности.

Скрытым или явным основанием рациональности является признание тождества мышления и бытия. Само это тождество впервые было открыто греческим философом Парменидом, кото­рый выразил его так: «Мысль всегда есть мысль о том, что есть. Одно и то же - мышление и то, о чем мысль». Мысль никогда не может быть пустой.

Отметим сущностные характеристики открытого Парменидом тождества мышления и бытия. Во-первых, под бытием он понимал не наличную действительность, данную чувствам, а нечто неунич­тожимое, единственное, неподвижное, нескончаемое во времени, неделимое, ни в чем не нуждающееся, лишенное чувственных ка­честв. Бытие - это истинно сущее Единое (Бог, Абсолют). Сам Парменид характеризовал Единое как полноту, в которой все есть, как сферу, как свет, как то, что тождественно Истине, Добру и Благу. Бытие - божественная, сверхчувственная реальность, характери­стики которой не могут быть даны в чувственном опыте, опираю­щемся на телесные слух и зрение. Рациональность - это работа с истиной, т.е. с устойчивым, неизменным содержанием, например с идеями.

Во-вторых, тождество мышления (ума) и бытия означало спо­собность мышления выходить за пределы чувственного мира и «работать» с идеальными «моделями», которые не совпадают с обы­денными житейскими представлениями о мире. Впоследствии Платон, испытавший влияние Парменида, создал учение об иде­ях, обнаружить которые мы можем только чистым, т. е. внетелес-ным взлетом мысли. Неоплатоник Плотин называл такое умопос­тижение побегом из чувственного мира. Парменидова интуиция бытия как мысли есть открытие особой мысли, способной рабо-

тать с идеальными моделями сверхчувственной реальности. Гово­ря современным языком, античная рациональность признала воз­можность умозрительного постижения принципиально ненаблю­даемых объектов, таких как бытие (Парменид), идеи (Платон), Перводвигатель (Аристотель).

Идеальный план деятельности вообще стал в дальнейшем од­ной из главных характеристик рационального типа отношения к реальности и, прежде всего, научной рациональности. Открытая греками работа мысли с идеальными объектами заложила основы традиции теоретизма. В теории человек выходит в мир вечного, теоретическое движение мысли не знает преград и перед ней от­крыты бесконечные перспективы. Открытое античностью идеаль­ное измерение мышления стало судьбоносным для европейской культуры и науки.

В-третьих, свою способность «работать» с идеальными моде­лями мышление может реализовать только в слове. Рациональность нуждается в надситуационном слове, т.е. слове, выражающем не сиюминутную ситуацию в жизни человека, а нечто всеобщее, пре­вышающее эмпирический ряд значений слов в обыденном языке. Аристотель утверждал, что всякое определение и всякая наука име­ют дело с общим. Отсюда в европейской культуре, начиная с ан­тичности, повышенное внимание к слову, к его артикуляции. Тож­дество содержания мысли и бытия предполагает возможность адекватно выразить то и другое содержание в слове. Такая воз­можность может быть реализована, если слова имеют точное и определенное значение. Поиску способов фиксации в языке иде­альных объектов, выявлению смыслового ядра понятий, обозна­чающих красоту вообще, добро вообще, благо вообще и т. д., уде­лял много внимания Платон. Слово - это форма присутствия отсутствующего (для чувственного восприятия). Появляется воз­можность «работать» с отсутствующим через его представленность в слове. Это и есть рациональное познание, характеризующееся непрагматическим любопытством. Рациональное знание нельзя построить с помощью слов, имеющих «размытые» значения. Оп­ределенность, точность, однозначность значений слов есть необ-

ходимое условие построения рационального знания. Не случайно Аристотель кодифицировал правила логики, грамматики, поэти­ки, риторики.

В-четвертых, мышление понималось античными философами как «созерцание, уподобляющее душу Богу» (Плотин), как ин­теллектуальное озарение, уподобляющее ум человеческий уму бо­жественному. Тезис Парменида «одно и то же - мышление, и то, о чем мысль» не допускал возможности сведения мышления только к логике. Действительно, «то, о чем мыслится» есть Божественное Единое, т. е. одновременно и Истина, и Добро, и Благо, а потому не может быть адекватно (тождественно) постигнуто и выражено с помощью только логических процедур. Парменид наделил мысль космическими масштабами. Утверждая, что бытие есть мысль, он имел в виду космический Разум, а не субъективную мысль отдель­ного человека. Через космический Разум содержание мира раскры­вается для человека непосредственно. Иначе говоря, не человек открывает Истину, а Истина открывается человеку. Поэтому, с точ­ки зрения Парменида, не следует рассматривать логические дока­зательства как свидетельства могущества только человеческого ума: они имеют свой источник в Разуме, превышающем всякое логи­ческое действо субъективной мысли. Когда Парменид в своих рас­суждениях прибегал к логическим построениям и доказательствам, он подчеркивал, что им руководит высший Разум (богиня). Так как человеческий разум есть проекция Божественного разума, то зна­ние для человека всегда благо и добро. Знающий не может быть злым по определению: его мысль есть частица Божественного ра­зума, полнота которого состоит в единстве Истины, Добра, Блага.

В-пятых, основная функция разума усматривалась в познании целевой причины. Только разуму доступны понятия цели, блага, наилучшего. Все, что существует, существует ради чего-то. «То, ради чего» - это цель, ради которой «существует другое» (Аристотель). Цель выступала принципом организации природы. Все сущее в природе, согласно Аристотелю, всегда движется по направлению к объективной цели, реализуя при этом свое природное предназ­начение. Характер целей движения всех тел определяется конеч-

ной высшей целью, управляющей миропорядком в целом. Конеч­ная цель существует онтологически, и одновременно о ней знает разум. Если бы не было конечной цели, то все в мире и в челове­ческих поступках было бы незавершенным, беспредельным. Со­гласно Аристотелю, «те, кто признает беспредельное (движение), невольно отвергают благо как таковое». Признание целевой при­чины вносило смысл в природу, которая рассматривалась как не­что целостное, включающее в себя объективную целесообразность. Признание конечной цели, которая все движет «как предмет люб­ви» и к которой все стремится, как к высшему благу, не позволяло относиться к природе как к объекту эксплуатации и изменения.

В-шестых, открытая в античности способность мысли работать с идеальными объектами утвердила тем самым точку зрения, со­гласно которой человеческий разум и опыт являются универсаль­ными способностями людей по отношению к любым обществам и культурам. А. Ухтомский писал, что «рационалисты - это олим­пийцы, перекликающиеся между собой со своих горных вершин условными знаками, столь адекватно понимающие друг друга, столь прозрачные друг для друга и мгновенно повторяющие друг друга, что, в сущности, их и нет друг для друга, - нет множествен­ности, а есть пребывающий покой чистой мысли, чистый крис­талл картезианского геометрического Универса, или «море стек­лянное», о котором грезит древняя книга». «Порою этот великий рационалистический замысел успокоения в чистой мысли пред­ставляется небывалой красотой! Но порою он представляется не менее крайним сумасшествием!»

Первая научная революция и формирование научного типа рацио­нальности

Все типы рациональности мы будем объяснять, опираясь не только на факты и идеи естествознания, но и на философию, ко­торая эти идеи оправдывала, аргументированно обосновывала или, наоборот, критически переосмысливала. Лишь взятые вместе ес­тествознание и философия дают возможность реконструировать тот тип мышления и тот тип рациональности, которые складыва­лись в ходе научных революций.

Первая научная революция началась в XVII веке. Она, как пи­
сал А. Койре, знаменует возникновение классической европейс­
кой науки, прежде всего, механики, а позже физики. В ходе этой
революции сформировался особый тип рациональности, получив­
ший название научного. >

Научный тип рациональности, радикально отличаясь от ан­тичного, тем не менее воспроизвел, правда, в измененном виде, два главных принципа античной рациональности: во-первых, принцип тождества мышления и бытия, во-вторых, идеальный план работы мысли. Описанный выше античный тип рациональ­ности, базирующийся на признании тождества мышления и бы­тия, окончательно оформился в философии Аристотеля и сохра­нил свои фундаментальные характеристики вплоть до времен Декарта, от которого можно условно вести отчет появления науч­ной рациональности. Тип рациональности, сложившийся в науке, невозможно реконструировать, не учитывая тех изменений, кото­рые произошли в философском понимании тождества мышления и бытия. Рассмотрим эти изменения.

Во-первых, бытие перестало отождествляться с Абсолютом, Богом, а величественный античный Космос, отраженный в ко­нечном и иерархически упорядоченном мире Аристотеля и сред­них веков, был заменен бесконечной Вселенной, связанной в единое целое, благодаря идентичности своих элементов и едино­образию своих законов. Космос был отождествлен с природой, которая рассматривалась как единственная истинная реальность, как вещественный универсум, из которого был элиминирован всякий духовный компонент. Произошла, как считал А. Койре, геометризация пространства, т.е. замещение конкретного про­странства (совокупности «мест») Аристотеля абстрактным про­ел ранством евклидовой геометрии, что привело к абсолютизации идеала математического познания природы, а также к формиро­ванию убеждения, что универсум устроен по закону математики. Объекты рассматривались преимущественно в качестве механи­ческих устройств, малых систем с небольшим количеством элемен­тов, находящихся в поле силовых воздействий и жестких причин-

но-следственных связей. При этом свойства целого сводились к сумме свойств его частей, а процесс понимался как перемещение тел в пространстве. Время рассматривалось в классическом есте­ствознании как некий внешний параметр, не влияющий на харак­тер событий и процессов.

Во-вторых, человеческий разум потерял свое космическое из­мерение, стал уподобляться не Божественному разуму, а самому себе и наделяться статусом суверенности. Он сам из себя форми­ровал свои принципы, правила, императивы, сам обосновывал свои права на познание истины. Убеждение во всесилии и всевла­стии человеческого разума укрепилось в эпоху Просвещения, мыс­лители которой требовали от познающего субъекта очистить ра­зум от всяких «искажений», приблизить его к состоянию «чистого» разума, что гарантировало, по их мнению, возможность мышле­ния стать по своему содержанию тождественным бытию. Предпо­лагалось, что «чистый» разум имеет логико-понятийную структу­ру, не замутненную ценностными ориентациями, включающими в себя цель. Сложилось вполне определенное понимание позна­вательной деятельности, осуществляемой разумом: из процесса познания были элиминированы ценностные ориентации, все рас­суждения о гармонии, совершенстве, смысле, цели и т. д. Неиз­менное, всеобщее, безразличное ко всему знание стало идеалом научной рациональности. Так, Б. Спиноза утверждал, что истина требует «не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать».

Восторжествовал объективизм, базирующийся на представ­лении о том, что знание о природе не зависит от познавательных процедур, осуществляемых исследователем. Разум человеческий дистанцировался от вещей. Считалось, что объективность и пред­метность научного знания достигаются только тогда, когда из опи­сания и объяснения исключается все, что связано с субъектом и используемыми им средствами познания. Абстрагируясь от вся­кой соотнесенности с познающим субъектом, естествознание пре­тендовало на статус точной науки о природных телах. Новое мате­матическое естествознание делало большие успехи, но,как считал Гуссерль, это происходило за счет утраты связи с гуманистической

стороной жизни: «что может сказать наука - о нас, людях, как субъектах свободы? Само собой разумеется - ничего».

В-третьих, восприняв открытую античной философией способ­ность мышления работать с идеальными объектами, наука Нового времени сузила их спектр: к идее идеальности присоединилась идея артефакта. А это означало, что научная рациональность признала правомерность только тех идеальных объектов, которые можно контролируемо воспроизвести бесконечное число раз в экспери­менте. Свободе интерпретации мира был положен предел: в науч­ную картину мира впускалось только то, что можно практически объективировать и проконтролировать. Эксперимент по своей сути и стал способом препарирования мира в идеальном плане с последующим контролируемым воспроизводством.

В-четвертых, основным содержанием тождества мышления и бытия становится признание возможности отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соот­ветствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым од­нозначность содержания истинного знания. Сконструированные с помощью мышления математические модели, алгоритмы, тео­ретические конструкты рассматривались как адекватные действи­тельности. Научная рациональность претендовала на познание действительности «как она есть сама по себе» без примеси челове­ческой субъективности. При этом задача приспособить мысли, понятия, представления к содержанию изучаемого явления ста­вилась в зависимость от адекватного употребления языка. Напри­мер, Л. Больцман уже в конце XIX века писал: «Мы должны соче­тать слова так, чтобы они во всех случаях наиболее адекватным образом выражали «данное», чтобы установленные между слова­ми взаимосвязи были по возможности везде адекватны взаимосвя­зям действительного». В классической философии существовало убеждение, что «если слово что-нибудь обозначает, то должна быть какая-то вещь, которая имеется им в виду».

Непосредственную связь мышления и языка отстаивал Гегель, утверждая, что логические категории мышления отложились, прежде всего, в языке, а потому логика и грамматика взаи-

мосвязаны: анализируя грамматические формы, можно открыть логические категории. Следовательно, с его точки зрения, язык обладает способностью адекватно выражать свойства, структуры, законы объективной реальности. Все это породило уверенность в возможности построить одну-единственную истинную теорию, доказательные аргументы которой окончательны и бесспорны. Поэтому считалось, что одна из конкурирующих теорий или кон­цепций обязательно должна быть истинной, а остальные, несов­местимые с нею, ложными. Господствовало убеждение, что науч­ная истина не подвержена историческим метаморфозам.

В-пятых, наука отказалась вводить в процедуры объяснения не только конечную цель в качестве главной компоненты мирозда­ния и деятельности разума, но и цель вообще. Такая позиция на­уки была поддержана и оправдана философами того времени. Так, Р. Декарт философски обосновывал мысль о том, что к физичес­ким и естественным вещам нельзя применять понятие целевой причины, а Спиноза утверждал, что «природа не действует по цели». Мысли Декарта и Спинозы по поводу целевой причины явно противоречили учению Аристотеля о целевой причине. Изъя­тие целевой причины превратило природу в незавершенный ряд явлений и событий, не связанных внутренним смыслом, создаю­щим органическую целостность. Без понятия «цель» Космос пре­вращается в однородное бесконечное пространство. А так как на­ука базировалась на признании принципа тождества мышления и бытия, то отказ от природной целесообразности означал одновре­менно и сужение структуры разума, из которого было элиминиро­вано понятие цели. Теперь истинное объяснение природных явле­ний считалось завершенным, если указывалась действующая механическая причина.

Итогом первой научной революции было формирование осо­бого типа рациональности, в которой произошло изменение содер­жания античных понятий «разум», «рациональность». Механис­тическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии. Принципы и идеи этой картины мира выполняли ос­новную объяснительную функцию. Например, во второй поло-

вине XVII века Р. Бойль предложил объяснять все химические явления на основе представлений о движении корпускул, а Ла-марк выдвинул идею биологической эволюции, опираясь на пред­ставление о «флюидах» (электрических, тепловых), существо­вавшее в механистической картине мира.

Окончательное свое завершение идеалы и нормы научной ра­циональности получили в XIX веке, который многие исследовате­ли называют веком науки. Под воздействием идей Просвещения понятие «рациональное» практически было отождествлено с по­нятием «научное». Поэтому все виды знания, отличающиеся от научного, квалифицировались как иррациональные и отбрасыва­лись.

«Математические начала натуральной философии» И. Ньютона определили триумф механики на протяжении последующего сто­летия. К началу XIX века механика была единственной математи­зированной областью естествознания, что в немалой степени спо­собствовало абсолютизации ее методов и принципов познания, а также соответствующего ей типа рациональности.

Вторая научная революция и изменения в типе рациональности.

Вторая научная революция произошла в конце XVIII - первой половине XIX века, и хотя к началу XIX века идеал классического естествознания не претерпел значительных изменений, все же есть все основания говорить о второй научной революции. Произошел переход от классической науки, ориентированной в основном на изу­чение механических и физических явлений, к дисциплинарно органи­зованной науке. Появление таких наук, как биология, химия, гео­логия и др., способствовало тому, что механистическая картина мира перестает быть общезначимой и общемировоззренческой. Специфика объектов, изучаемых в биологии, геологии и т.д., тре­бовала иных, по сравнению с классическим естествознанием, принципов и методов исследования, в частности, принципа раз­вития, которого не было в механистической картине мире. Появи­лась потребность в новых типах объяснений, учитывающих идею развития. Отношение к механистической картине мира как един­ственно возможной и истинной было поколеблено, начинается

постепенный отказ от требований эксплицировать любые есте­ственнонаучные теории в механистических терминах. И. Кант, ха­рактеризуя специфику живого объекта, писал: «Ничего в нем не бывает напрасно, бесцельно и ничего нельзя приписать слепому механизму природы». Главное понятие биологии «жизнь» вклю­чало в себя понятие цели, а потому наука о жизни легализовала телеологию Аристотеля. Идеалы и нормы классической рациональ­ности были мало пригодны для наук о живом еще и по той причи­не, что изучение жизни включает эмоционально и ценностно окра­шенное отношение к ней самого исследователя. «Личностные параметры биологического знания с особой наглядностью выра­жены в используемых метафорах, в эстетическом переживании природы как целостности, в этически религиозных переживаниях уникальности жизни» (А.Огурцов).

Но вторая научная революция была вызвана не только появ­лением дисциплинарных наук и их специфических объектов. В самой физике, которая окончательно сформировалась как классическая только к концу XIX века, стали возникать элемен­ты нового неклассического типа рациональности. Возникла па­радоксальная ситуация. С одной стороны, завершалось станов­ление классической физики, о чем свидетельствует появление электромагнитной теории Максвелла, статистической физики и т. д. Одновременно шел процесс окончательного оформления классического типа рациональности, включающий в себя идеал механической редукции, т. е. сведение всех явлений и процессов к механическим взаимодействиям. В период второй научной рево­люции этот идеал остался неизменным в своей основе. С другой стороны, налицо было изменение смысла этой редукции: она ста­новится более математизированной и менее наглядной. Другими словами, тип научного объяснения и обоснования изучаемого объекта через построение наглядной механической модели стал уступать место другому типу объяснения, выраженному в требо­ваниях непротиворечивого математического описания объекта, даже в ущерб наглядности. Крен в математизацию позволил кон­струировать на языке математики не только строго детерминистс-

кие, но и случайные процессы, которые, согласно принципам классического рационализма, могли рассматриваться только как иррациональные. В этой связи многие ученые-физики начинают осознавать недостаточность классического типа рациональности. Появляются первые намеки на необходимость ввести субъектив­ный фактор в содержание научного знания, что неизбежно приво­дило к ослаблению жесткости принципа тождества мышления и бытия, характерного для классической науки. Как известно, фи­зика была лидером естествознания, а потому поворот ученых-фи­зиков в сторону неклассического мышления, безусловно, можно рассматривать как начало возникновения парадигмы неклассичес­кой науки.

Методологическим изменениям внутри механистической па­радигмы, приведшим впоследствии к смене типа рациональнос­ти, способствовали труды Максвелла и Л. Больцмана. Эти ученые, будучи официально сторонниками механического редукциониз­ма, тем не менее способствовали его разрушению. Дело в том, что оба проявляли большой интерес к философским и методоло­гическим основаниям науки и сформулировали ряд эпистемоло­гических идей, подрывающих незыблемость жесткости принципа тождества мышления, и бытия. Каковы эти идеи? Философ науки Т.Б. Романовская обнаружила, что, во-первых, и Больцман, и Мак­свелл признавали принципиальную допустимость множества воз­можных теоретических интерпретаций в физике. Примером такой возможности может служить одновременное существование двух альтернативных теорий света: волновой и корпускулярной. Во-вто­рых, оба выражали сомнение в незыблемости законов мышления, что означало признание их историчности. Если в период первой научной революции господствовало убеждение, что природа рас­членена соответственно категориям нашего мышления, то в пери­од второй научной революции появилась озабоченность пробле­мой: как избежать того, чтобы образ теории «не начал казаться собственно бытием?» (Больцман).

мую классическим научным рационализмом возможность слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изу чаемой им действительности. Внутри самой классической физики уже зрели ростки нового понимания идеалов и норм научности. Но в целом «первая и вторая научные революции в естествознании протекали как формирование и развитие классической науки и ее стиля мышления» (Т.Б. Романовская).

Третья научная революция и формирование нового типа рациональ­ности.

Третья научная революция охватывает период с конца XIX до се­редины XX века. Она характеризуется появлением неклассическо­го естествознания и соответствующего ему типа рациональности. Революционные преобразования произошли сразу во многих на­уках: в физике были разработаны релятивистская и квантовая те­ории, в биологии - генетика, в химии - квантовая химия и т.д. В центр исследовательских программ выдвигается изучение объек­тов микромира. Специфика этих объектов потребовала переосмыс­ления прежних классических норм и идеалов научного познания. Уже само название «неклассический» указывает на принципиаль­ное отличие этого этапа науки от предыдущего. Особенности изу­чения микромира способствовали дальнейшей трансформации принципа тождества мышления и бытия, который является базо­вым для любого типа рациональности. Произошли изменения в понимании идеалов и норм научного знания.

Во-первых, ученые утвердились во мнении, что мышлению объект дан не в его «природно-девственном» состоянии: оно изу­чает не объект, как он есть сам по себе, а то, как явилось наблю­дателю взаимодействие объекта с прибором. Эту позицию со­ветские ученые и философы науки критиковали, называя ее «приборным идеализмом», хотя в дальнейшем, во второй полови­не XX века, она была признана. Стало ясно, что в классической физике эффектом взаимодействия прибора и объекта можно было пренебречь в силу слабости этого взаимодействия. Так, измеряя линейкой длину предмета, мы деформируем измеряемую поверх­ность, но эта деформация исчезающе мала и потому ее можно было

не учитывать. Но когда производят «замеры» местоположения и величины электрона, то «возмущение», вносимое в пространство его бытия электромагнитным излучением, являющимся средством наблюдения, столь велико, что не учитывать его невозможно. По­этому в качестве необходимого условия объективности объясне­ния и описания в квантовой физике стало выдвигаться требова­ние учитывать и фиксировать взаимодействие объекта с прибором, связь между знаниями об объекте и характером средств и опера­ций деятельности ученого. Осмысливается корреляция между онтологическими постулатами науки и спецификой метода, посред­ством которого осваивается объект. С помощью приборов, матема­тических моделей и т. д. исследователь задает природе «вопросы», на которые она и «отвечает». В связи с этим в процедуры объясне­ния и описания вводятся ссылки на средства и операции познава­тельной деятельности.

Во-вторых, актуализировалось представление об активности субъекта познания. Кант обосновал идею о том, что научное зна­ние характеризует не действительность, как она есть сама по себе, а некую сконструированную чувствами и рассудком реальность. В XX веке известный немецкий философ М. Хайдеггер проком­ментировал эту познавательную ситуацию следующим образом: «Бытие сущего стало субъективностью», «теперь горизонт уже не светится сам собой. Теперь он лишь точка зрения» человека, отка­завшегося от всякой метафизики. Жесткая оппозиция субъект-объект, присущая классическому естествознанию, показала свою ограниченность. Осознание невозможности провести резкую грань между объективным и субъективным началось еще в квантовой ме­ханике. Так, Э. Шредингер писал, что «субъект и объект едины. Нельзя сказать, что барьер между ними разрушен в результате до­стижений физических наук, поскольку этого барьера не существу­ет». Луи де Бройль, размышляя над тем, что некоторые ученые проинтерпретировали «пси-функцию» не как результат «измере­ния таинственного взаимодействия между прибором и объектом», а лишь «как сознание своего Я», писал: «...Фраза «мое Я, которое отделяет себя от волновой функции», мне кажется гораздо более

таинственной, чем какое бы то ни было взаимодействие между объектом и измерительным прибором... Теория волны «пси» ста­новится психологической». Философы науки и ученые согласи­лись с тем, что каждая наука конструирует свою реальность и ее изучает. Физика изучает «физическую» реальность, химия - «хи­мическую» и т.д.

В-третьих, ученые и философы поставили вопрос о «непроз­рачности» бытия, что блокировало возможности субъекта позна­ния реализовывать идеальные модели и проекты, вырабатываемые рациональным сознанием. Принцип тождества мышления и бы­тия продолжал «размываться».

В-четвертых, в противовес идеалу единственно научной теории, «фотографирующей» исследуемые объекты, стала допускаться ис­тинность нескольких отличающихся друг от друга теоретических описаний одного и того же объекта. Исследователи столкнулись с необходимостью признать относительную истинность теорий и картины природы, выработанной на том или ином этапе разви­тия естествознания. Закончился период ориентации на номоте-тику (греч. nomos - закон) и догматического провозглашения «вечных законов природы», который, как считает П. Фейерабенд, начался с «рационализма» досократиков и достиг кульминации в конце XIX века».

Четвертая научная революция: тенденции возвращения к антич­ной рациональности.

Четвертая научная революция совершилась в последнюю треть XX столетия. Она связана с тем, что объектами изучения науки становятся исторически развивающиеся системы (Земля как сис­тема взаимодействия геологических, биологических и техноген­ных процессов; Вселенная как система взаимодействия микро-, макро- и мегамира и др.). Рождается постнеклассическая наука и формируется рациональность постнеклассического типа. Ее основ­ные характеристики состоят в следующем.

Во-первых, если в неклассической науке историческая реконст­рукция использовалась преимущественно в гуманитарных науках (истории, археологии, языкознании и т.д.), а также в ряде естествен­ных дисциплин, таких как геология, биология, то в постнекласси-

ческой науке историческая реконструкция как тип теоретического знания стала применяться в космологии, астрофизике и даже в физике элементарных частиц, что привело к изменению картины мира.

Во-вторых, в ходе разработки идей термодинамики неравно­весных процессов возникло новое направление в научных дис­циплинах - синергетика, которая (а) способствовала формиро­ванию новой картины мира, (б) стала ведущей методологической концепцией в понимании процессов развития нестабильных си­стем, (в) способствовала дальнейшему углублению представлений об активности субъекта познания, формированию вывода о том, что субъект познания видоизменяет каждый раз своим познава­тельным действием поле возможных состояний неравновесных систем, т. е. становится главным участником протекающих в них событий. В этой познавательной ситуации действия субъекта дол­жны отличаться повышенной осторожностью, так как могут стать тем «небольшим случайным воздействием», которое обусловит необратимый (и нежелательный для исследователя) переход сис­темы с одного уровня организации на другой. (Подробно о синер­гетике см. раздел I, гл.7.)

В-третьих, стало очевидно, что при изучении неравновесных систем, включающих человека с его познавательной активностью, классический идеал ценностно-нейтрального научного познания оказывался неприемлемым. Взамен бесстрастного ценностно ней­трального логико-понятийного изучения законов природы в па­радигму естественных наук вводятся ценностные ориентации как некие гуманитарные идеалы. Знания и ценности не должны про­тивостоять друг другу. Кантовский постулат «знание выше мора­ли», соответствующий классическому и неклассическому рацио­нализму, подлежит пересмотру: сформировавшийся за время существования науки статус ее самодостаточности и самоценнос­ти требует переоценки в пользу признания большей самодостаточ­ности морально-этического и ценностного контекстов. В постнек-лассическом типе рациональности учитывается, как считает современный философ науки B.C. Степин, «соотнесенность харак-

теристик получаемых знаний об объекте не только с особеннос­тью средств и операций деятельности, но и с ее ценностно-целе­выми структурами».

В-четвертых, специфика объектов постнеклассической науки требует включения во внутринаучные исследовательские цели и программы вненаучных, дорациональньгх и внерациональных по­знавательных форм. В научную картину мира «впускаются» знания, сформировавшиеся в традиционных культурах и подчиняющиеся мифо-космическому и религиозно-этическому мировоззрению. Научная рациональность теряет абсолютные права на обоснова­ние всех мировоззренческих идей - социальных, этических, ре­лигиозных т.д., что в итоге «работает» против европоцентризма. Ослабевает оппозиция западной техногенной цивилизации куль­туре традиционных обществ, которые теперь ставят под вопрос необходимость трансплантации европейской науки на свою тра­диционную почву, а также необходимость следовать стратегии «до­гоняющей» модернизации.

Научные революции - это те этапы развития науки, когда происходит смена исследовательских стратегий, задаваемых ее основаниями. Основания науки включают несколько компонентов. Главные среди них: идеалы и методы исследования (представления о целях научной деятельности и способах их достижения); научная картина мира (целостная система представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, формирующаяся на основе научных понятий и законов); философские идеи и принципы, обосновывающие цели, методы, нормы и идеалы научного исследования.

Например, в классической науке XVII-XVIII вв. идеалом было получение абсолютно истинных знаний о природе; метод познания сводился к поиску механических причин, детерминирующих наблюдаемые явления; научная картина мира носила механический характер, так как любое знание о природе и человеке редуцировалось к фундаментальным законам механики; классическая наука находила свое обоснование в идеях и принципах материалистической философии, которая рассматривала познание как отражение в разуме познающего субъекта свойств объектов, существующих вне и независимо от субъекта.

Как и почему происходят научные революции? Один из первых разработчиков этой проблемы, американский философ Т. Кун делил этапы развития науки на периоды «нормальной науки» и научной революции. В период «нормальной науки» подавляющее число представителей научного сообщества принимает определенные модели научной деятельности или парадигмы, в терминологии Куна (парадигма: греч. paradeigma - пример, образец), и в их рамках решает все научные «задачи-головоломки». В содержание парадигм входят совокупность теорий, методологических норм, ценностных стандартов, мировоззренческих установок. Период «нормальной науки» заканчивается, когда появляются проблемы и задачи, не разрешимые в рамках существующей парадигмы. Тогда она «взрывается», и ей на смену приходит новая парадигма. Так происходит революция в науке.

Можно выделить четыре научные революции. Первой из них была революция XVII в., ознаменовавшая собой становление классической науки. Вторая произошла в конце XVIII - первой половине XIX вв. и ее результатом был переход от классической науки, ориентированной в основном на изучение механических и физических явлений, к дисциплинарно организованной науке. Появление таких наук, как биология, химия, геология и др., способствует тому, что механическая картина мира перестает быть общенаучной и общемировоззренческой. Биология и геология вносят в картину мира идею развития, которой не было в механической картине мира.

Специфика объектов, изучаемых в биологии, геологии не могла быть выражена с помощью методов исследования классической науки: нужны были новые идеалы объяснения, учитывающие идею развития.

Происходят изменения и в философских основаниях науки. Центральные проблемы философии в этот период: вопросы дифференциации и интеграции научного знания, полученного в разных научных дисциплинах, соотношения различных методов научного исследования, классификация наук и поиск ее критериев.

Эта революция была вызвана появлением принципиально новых, не имеющих места в классической науке объектов исследования, что и повлекло изменения норм, идеалов, методов. Что же касается познавательных установок классической науки, то, как считает современный отечественный философ В. С. Степин, в период становления дисциплинарно организованной науки они не претерпели существенных изменений.

Третья революция охватывает период с конца XIX до середины XX в. Революционные преобразования произошли сразу во многих науках: в физике были разработаны релятивистская и квантовая теории, в биологии - генетика, в химии - квантовая химия и т. д. Возникают новые отрасли научного знания -кибернетика и теория систем. В результате сформировалось новое, неклассическое, естествознание, основания которого радикально отличались от оснований классической науки.

Идеалы и нормы неклассической науки базировались на отрицании разумно-логического содержания онтологии, способности разума строить единственно верную идеальную модель реальности, позволяющую получать единственно истинную теорию. Допускалась возможность признавать истинность сразу нескольких теорий.

Изменяется идеал объяснения и описания. Если в классической науке объяснению приписывалась способность давать характеристику объекта, как он «сам по себе», то в неклассической науке в качестве необходимого условия объективности объяснения и описания выдвигалось требование учитывать и фиксировать факт взаимодействия объекта с приборами, с помощью которых он исследовался. Наука признала, что мышлению объект не дан в его «природно-девственном», первозданном состоянии: оно изучает не объект как он есть «сам по себе», а как явилось в наблюдении его взаимодействие с прибором.

Возникла соответствующая неклассическому естествознанию картина мира, в которой появилось представление о природе как сложном динамическом и иерархизированном единстве саморегулирующихся систем.

Изменились и философские основания науки. Философия ввела в систему обоснований последней идею исторической изменчивости научного знания, признала относительность истины, разработала представление об активности субъекта познания.

Четвертая научная революция началась в последней трети XX вв. и сопровождалась появлением постнеклассической науки. Объектами исследования на этом этапе развития науки становятся сложные системные образования, которые характеризуются уже не только саморегуляцией (с такими объектами имела дело и неклассическая наука), но и саморазвитием. Научное исследование таких систем требует принципиально новых стратегий, которые частично разработаны в синергетике. Синергетика (греч. synergeia - совместный, согласованно действующий) - это направление междисциплинарных исследований, объектом которых являются процессы саморазвития и самоорганизации в открытых системах (физических, химических, биологических, экологических, когнитивных и т. д.). Было выявлено, что материя в ее форме неорганической природы способна при определенных условиях к самоорганизации. Синергетика впервые открыла механизм возникновения порядка из хаоса, беспорядка.

Это открытие было революционным, ибо прежде наука признавала эволюцию только в сторону увеличения энтропии системы, т. е. увеличения беспорядка, дезорганизации, хаоса. Синергетика обнаружила, что система в своем развитии проходит через точки бифуркации (состояния неустойчивости) и в эти моменты она имеет веерный набор возможностей выбора направления дальнейшего развития. Реализоваться этот выбор может путем небольших случайных воздействий, которые являются своеобразным «толчком» системы в формировании новых устойчивых структур. Если принять во внимание этот факт, то становится очевидным, что взаимодействие человека с такого рода системами требует повышенной ответственности, так как человеческое действие и может стать тем «небольшим случайным воздействием», которое видоизменит пространство возможных состояний системы. Субъект становится причастным к выбору системой некоторого пути развития из возможных. А так как сам выбор необратим, а возможный путь развития системы не может быть просчитан с большой достоверностью, то проблема ответственности человека за бездумное вмешательство в процесс саморазвития сложных систем становится очевидной.

Сказанное позволяет сделать вывод, что постнеклассическая наука имеет дело с системами особой сложности, требующими принципиально новых познавательных стратегий. Здесь картина мира строится на основе идей эволюции и исторического развития природы и человека. Все специальные картины мира, которые формируются в различных науках, уже не могут претендовать на адекватность. Они становятся лишь относительно самостоятельными фрагментами общенаучной картины мира.

Для изучения и описания саморазвивающихся систем с вариабельным поведением не пригодны статические идеальные модели. Требуется строить сценарии, включая в них точки бифуркации и возможные пути развития систем. Это привело к существенной перестройке норм и идеалов исследования.

Так, осуществить построение идеальной модели уже невозможно без использования компьютерных программ, которые позволяют вводить большое число переменных и цель исторической реконструкции изучаемого объекта.

Рассмотрим пример. Допустим, объектом научного исследования является биосфера - природный сложный комплекс, в который включен в качестве компонента человек. Последний в процессе своей производственной деятельности взаимодействует с биосферой и влияет на ее структуры. Чтобы узнать вредные последствия этого влияния с целью выработки запретов и ограничений на некоторые виды человеческой производственной деятельности, следует построить идеальную модель с огромным числом параметров и переменных. Для обнаружения изменений в биосфере потребуется изучение изменений, происходящих под воздействием промышленности в популяциях, биоценозах; следовательно, надо задействовать параметры, связанные с состоянием рек, озер, морей, океанов, лесов, гор, атмосферы и т. д.). Очевидно, что классическая идеальная модель не в состоянии связать в целое все это огромное число параметров и переменных. Здесь не обойтись без особого математического эксперимента на ЭВМ, без специальных компьютерных программ и т. д.

Следует отметить и еще одну существенную особенность норм и идеалов постнеклассической науки. Из вышеприведенного примера явствует, что объяснение и описание исследуемого объекта не может быть ценностно-нейтральным. В составе объективно истинного анализа будут присутствовать аксиологические факторы, а ориентация на истинность будет соотноситься с этическими и гуманистическими принципами.

По-новому строятся и философские основания постнеклассической науки. Философия фиксирует зависимость научного познания от социальности и состояния культуры, с ее ценностными и мировоззренческими ориентациями, а также признает историческую изменчивость онтологических допущений, идеалов и норм познания. Многие особенности философских оснований постнеклассической науки выражены в философии постмодерна.

Научные революции были одновременно сменой типов рациональности. Тип научной рациональности - это состояние научной деятельности, представленной как отношение «субъект - средства исследования - объект» и направленной на получение объективной истины. На разных этапах исторического развития науки, наступающих после научных революций, доминировал свой тип научной рациональности. Описанным выше научным революциям соответствуют, классический, неклассический, постнеклассический типы научной рациональности.

Классический тип рациональности в научной деятельности, понятой как отношение «субъект - средства - объект», выделяет объект в качестве главного компонента указанного отношения. При этом усилия ученого тратятся на то, чтобы как можно полнее исключить из теоретического объяснения и описания объекта все, что относится к субъекту, средствам и методам познания. В этом усматривается необходимое условие получения объективного и истинного знания об объекте. На этапе классического типа рациональности ни ученые, ни философы не учитывают активность субъекта, влияние познавательных средств на процесс познания, а также не осознают социокультурной обусловленности содержания оснований науки.

Неклассический тип научной рациональности, в отличие от классического, характеризуется осознанием влияния познавательных средств на объект. Это влияние учитывается и вводится в теоретические объяснения и описания. То есть в отношении «субъект - средства - объект» внимание исследователя акцентируется на объекте и одновременно на средствах. А так как средства познания использует субъект, то начинает приниматься во внимание его активность. Но по-прежнему не осознается тот факт, что цели науки, определяющие стратегии исследования и способы формирования, выделения объектов, обусловлены мировоззренческими и ценностными установками, доминирующими в культуре.

Постнеклассический тип рациональности - это выход на уровень осознания того факта, что знания об объекте соотносятся не только с особенностями его взаимодействия со средствами (а значит, соотносятся и с субъектом, использующим эти средства), но и с ценностно-целевыми структурами деятельности субъекта. Другими словами, признается, что субъект влияет на содержание знаний об объекте не только в силу применения особых исследовательских средств и процедур, но и в силу своих ценностно-целевых установок, которые напрямую связаны с вненаучными, социальными ценностями и целями. В постклассике социальная жизнь, ее ценности и цели признаны компонентами (явными или неявными) научного знания об объекте, что с неизбежностью перестраивает весь категориальный аппарат философии науки и гносеологии.

Смена типов рациональности есть процесс углубления рефлексивной работы мышления, сопровождающей познавательную деятельность. Ее изменение и усложнение обусловлено как внутринаучными причинами (накопление факторов, не находящих объяснения в рамках существующей научной парадигмы; открытие новых типов объектов, связанное, например, с совершенствованием приборов и приемов наблюдения, появлением новых математических методов и т. д.), так и причинами вненаучными (ценностные и мировоззренческие ориентиры и установки в культуре той или иной эпохи).

Каждый новый тип рациональности «вписан» в соответствующую ему научную парадигму. Но между ними не существует глубинного разрыва: новый тип не уничтожает прежний, а показывает границы его применимости. Поэтому, говоря о том, что нынешняя эпоха - это эпоха постнеклассической науки, нельзя «списывать в утиль» прежние типы рациональности: классический и неклассический. Их методологические приемы, нормы и идеалы научного познания по-прежнему востребованы при изучении объектов небольшой степени сложности, где постнеклассический тип рациональности зачастую оказывается избыточным.

Прогнозируя будущее науки, можно сказать, что статус доминирующего и определяющего принадлежит постнеклассическому типу рациональности.

В эпоху техногенной цивилизации определение стратегии научного поиска с необходимостью должно включать гуманистические ориентиры, т. е. вопросы, связанные с человеком и его жизнью на планете Земля.

Под глобальными научными революциями понимают такие периоды, когда происходит преобразование всех компонентов оснований науки. Глобальные научные революции характеризуются сменой научных картин мира и нормативных структур исследования, изменением философских оснований науки. В истории естествознания можно выделить четыре таких революции.

Первая научная революция произошла в 17в. Ее результатом было возникновение классической европейской науки. Становление классической науки было неразрывно связано с формированием особой системы идеалов и норм исследования.

Через все классическое естествознание, начиная с XVII в., проходит идея, согласно которой объективность и предметность научного знания достигается только тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности.

Человеческий разум дистанцировался от вещей. Абстрагируясь от всякой соотнесенности с познающим субъектом, естествознание претендовало на статус точной науки о природных телах.

В XVII-XVIII столетии эти идеалы и нормативы исследования сплавлялись с целым рядом конкретизирующих положений, которые выражали установки механического понимания природы. Объяснение истолковывалось как поиск механических причин и субстанций - носителей сил, которые детерминируют наблюдаемые явления. В понимание обоснования включалась идея редукции знания о природе к фундаментальным принципам и представлениям механики.

В соответствии с этими установками строилась и развивалась механическая картина природы , которая выступала одновременно и как картина реальности, применительно к сфере физического знания, и как общенаучная картина мира.

Наконец, идеалы, нормы и онтологические принципы естествознания XVII-XVIII столетий опирались на специфическую систему философских оснований , в которых доминирующую роль играли идеи механицизма. В качестве эпистемологической составляющей этой системы выступали представления о познании как наблюдении и экспериментировании с объектами природы, которые раскрывают тайны своего бытия познающему разуму. Причем сам разум наделялся статусом суверенности.

Особенностью научной революции 17 века является радикальное изменение картины мира. Она началась с революционных открытий в астрономии. (Коперник, Браге, Кеплер, Галилей.) В результате этих открытий была повержена аристотелевско-птолемеевская картина Вселенной.

Глобальные изменения произошли в тот период в физике (Галилей , Ньютон ).

Рождение философии Нового времени связывают с именем Р.Декарта .

В период первой глобальной научной революции сформировался новый подход к изучению природы, основанный на рационально-теоретическом и экспериментальном методе. (Галилей ) В качестве инструмента теоретического эксперимента выступила математика.

Вершиной механистического мировоззрения стала система мира, построенная Ньютоном и описанная в его главной книге «Математические основы натуральной философии».

Преобладавший со времен античности рационально-умозрительный подход был отвергнут как односторонний и несостоятельный. В случае конкуренции двух теорий теперь побеждала та, которая наилучшим и наиболее простым путем согласовывалась с экспериментальными данными. Это объясняет технический прогресс в создании и усовершенствовании инструментов для научных опытов, среди которых – микроскоп, воздушный и водяной термометры, барометр Торричелли, пневматический насос. Т.о. новая наука оказалась неразрывно связана с техникой.

С точки зрения философии, научная революция изменила представление о месте и роли человека во Вселенной. Благодаря научно-техническим достижениям человек получил возможность изменять природу в соответствии с собственными потребностями.

Т.о., итогом первой научной революции было формирование особого типа рациональности. Механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии. Принципы и идеи этой картины мира выполняли основную объяснительную функцию.

Радикальные изменения в целостной и относительно устойчивой системе оснований естествознания произошли в конце 18 – первой половине 19 в. Этот период ознаменовался как вторая глобальная научная революция. Ее результат – переход от классической науки, ориентированной в основном на изучение механических и физических явлений, к дисциплинарно организованной науке.

Появление таких наук, как химия, биология и др., приводит к тому, что механическая картина мира уже не является общезначимой и общемировоззренческой. Так, в биологии и геологии возникают идеалы эволюционного объяснения, в то время как физика продолжает строить свои знания, абстрагируясь от идеи развития. Исходя из этого, для объектов изучения биологии и геологии необходимы новые идеалы объяснения, учитывающие идею развития.

Особенности объектов изучения биологии и геологии способствовали постепенному отказу от требований эксплицировать любые естественнонаучные теории в механистических терминах. Соответственно особенностям дисциплинарной организации науки видоизменяются ее философские основания . Они становятся гетерогенными, включают довольно широкий спектр смыслов тех основных категориальных схем, в соответствии с которыми осваиваются объекты (от сохранения в определенных пределах механицистской традиции до включения в понимание "вещи", "состояния", "процесса" и другие идеи развития).

Вторая глобальная научная революция связана с именами таких ученых, как . Р.Майер, Дж.Джоуль и Г.Гельмгольц, С.Карно, М.Фарадей, Д.Максвелл.

Изменения произошли и в самой физике, которая окончательно сформировалась как классическая только к концу 19 в. В ней стали возникать элементы нового неклассического типа рациональности. Возникла парадоксальная ситуация. С одной стороны, заканчивалось становление классической физики: появление электромагнитной теории Максвелла, статистической физики. Завершалось оформление классического типа рациональности, включающего в себя идеал механической редукции. С другой стороны, изменился смысл этой редукции, она становилась все более математизированной и менее наглядной. Т.е. научное объяснение построением наглядной механической модели стало уступать другому типу объяснения, выраженному в требованиях непротиворечивого математического описания объекта в ущерб наглядности.

Третья революция охватывает период с конца 19 до середины 20 в. и характеризуется появлением неклассического естествознания и соответствующего ему типа рациональности. Революционные преобразования произошли сразу во многих областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной Вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникают новые отрасли научного знания – кибернетика и теория систем, оказавшие огромное влияние на развитие современной научной картины мира. В результате сформировалось новое, неклассическое естествознание, основания которого радикально отличались от оснований классической науки. Э. Резерфорд, М.Планк, А.Эйнштейн, А.Фридман

Что касается идеалов и норм неклассической науки , очевиден отказ от прямолинейного онтологизма и понимание относительной истинности теорий и картины природы, характерной тому или иному этапу развития естествознания. Допускается признание истинности одновременно нескольких теорий.

Претерпевает изменения идеал объяснения и описания . Если для классической науки традиционна характеристика объекта как он «сам по себе», без указания на средства его исследования, то в неклассической науке встает необходимость в рамках условия объективности объяснения и описания учитывать и фиксировать факт взаимодействия объекта с приборами, с помощью которых он исследуется.

Изменяются идеалы и нормы доказательности и обоснования знания.

В картине мира, характерной неклассическому естествознанию, сложилось представление о природе как о сложной динамической системе. Картины мира , создаваемые каждой отдельной наукой, в этот период сохранили свою самостоятельность, но каждая из них включалась в формирование общенаучной картины. Последняя же воспринималась не как нечто точное и истинное, а как постоянно уточняемая и развивающаяся система относительно истинного знания о мире.

Радикально изменилось и философские основания науки. Была введена идея исторической изменчивости научного знания, признана относительность истины. Было разработано представление об активности субъекта познания. Субъект познания больше не рассматривается дистанцированно от изучаемого им мира. Осознается тот факт, что получаемые человеком знания о природе определяются уровнем развития средств и методов познавательной деятельности.

Глобальные революции в естествознании были вызваны не только его экспансией в новые предметные области и обнаружением новых типов объектов, но и изменением места и функций науки в общественной жизни.

Четвертая глобальная научная революция началась в последней трети 20в. В ходе этой революции произошло рождение новой постнеклассической науки.

Четвертая глобальная революция изменяет сам характер научной деятельности: научные знания проникают практически во все сферы социальной жизни, изменяются средства хранения и получения знаний. Все большее значение приобретают междисциплинарные исследования. В результате междисциплинарных исследований осуществляется процесс взаимодействия принципов и картин реальности, формирующихся в различных науках. Они выступают взаимозависимыми фрагментами общенаучной картины мира. Укоренение парадигмы целостности в постнеклассической науке формирует глобальный взгляд на мир, способствуя сближению естественнонаучных и гуманитарных дисциплин, когнитивных и ценностных параметров знания.

В отличие от классической науки, ставящей своей целью изучение предмета конкретной научной дисциплины, для современной науки характерны комплексные исследовательские программы с привлечением специалистов различных областей знания.

Четвертая глобальная революция привела к очередной смене исследовательских стратегий, оснований науки. На роль объекта исследования теперь претендуют сложные системные образования, которые характеризуются саморазвитием. Научное исследование таких систем требует принципиально новых стратегий, которые частично разработаны в синергетике. Синергетика стала ведущей методологической концепцией в понимании и объяснении исторически развивающихся систем. Самоорганизующиеся системы характеризуются принципиальной необратимостью процессов, а значит, действия с такими системами предполагают принципиально иные стратегии . Субъект познания при работе с системами подобного рода не является внешним наблюдателем, существование которого безразлично для объекта. В процессе деятельности перед человеком всякий раз встает проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей эволюции системы. Этот выбор необратим и не может быть просчитан однозначно, поэтому взаимодействие человека с такими системами требует повышенной ответственности и осторожности.

Результатом четвертой глобальной революции стало обращение науки к изучению исторически развивающихся систем, непосредственным компонентом которых является сам человек. Среди них – объекты экологии (глобальная экология), медикобиологические и биотехнологические (генетическая инженерия) объекты, для изучения которых требуется построение идеальных моделей с огромным числом параметров и переменных. Следовательно, необходимо привлечение специального математического эксперимента на ЭВМ.

Четвертая глобальная научная революция изменила не только отношение общества к науке, но и поведение самого научного сообщества. Не подвергается сомнению утверждение о том, что в конце 20в. начинается новый этап институциональной науки. Если на первом этапе в научном знании виделось средство спасения, на втором – источник экономической эффективности, то сейчас наука является главным средством сохранения цивилизации.

Научные революции были одновременно сменой типов научной рациональности.

Три крупных стадии исторического развития науки, каждую из которых открывает глобальная научная революция, можно охарактеризовать как три исторических типа научной рациональности. Это - классическая рациональность (соответствующая классической науке в двух ее состояниях - додисциплинарном и дисциплинарно организованном); неклассическая рациональность (соответствующая неклассической науке) и постнеклассическая рациональность . Между ними, как этапами развития науки, существуют своеобразные "перекрытия", причем появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.

Классический тип рациональности , понятой как отношение «субъект – средства исследования - объект», выделяет объект в качестве главного компонента указанного соотношения. При этом усилия ученого направлены на максимально полное исключение из теоретического объяснения и описания объекта всего того, что относится к субъекту, средствам и методам познания. В этом содержится необходимое условие объективного и истинного знания об объекте. На этапе классического типа рациональности ни ученые, ни философы не учитывают активность субъекта, влияния познавательных средств на процесс познания. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этапе классической рациональности, как и на всех остальных, определяются доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Для неклассического типа научной рациональности , в отличие от классического, характерно осознание влияния познавательных средств на объект. Это влияние учитывается, вводится в теоретическое объяснение и описание. Внимание исследователя в отношении «субъект – средства исследования - объект» направлено на объект и одновременно на средства исследования. Ввиду использования средств познания субъектом, начинает приниматься во внимание активность последнего. Однако и на этапе неклассического типа научной рациональности не осознается тот факт, что цели науки, определяющие стратегии исследования и способы формирования, выделения объектов, определяются мировоззренческими и ценностными установками, доминирующими в культуре.

На этапе постнеклассической рациональности осуществляется осознание того факта, что знание об объекте соотносятся как с особенностями его взаимодействия со средствами (т.е. соотносятся с субъектом, использующим эти средства), так и с ценностно-целевыми структурами деятельности субъекта. Т.о. признается влияние субъекта на содержание знаний об объекте не только в силу применения особых исследовательских средств и процедур, но и в силу ценностно-волевых установок, которые связаны непосредственно с вненаучными, социальными ценностями и целями. Для постклассичекого типа научной рациональности характерно признание ценностей и целей социальной жизни компонентами научного знания об объекте, а это ведет к перестройке всего категориального аппарата философии науки и гносеологии.

Смена типов рациональности обусловлена внутринаучными причинами (накопление факторов, не находящих объяснения в рамках господствующей научной парадигмы; открытие новых типов объектов) и вненаучными (ценностные и мировоззренческие ориентиры и установки в культуре той или иной эпохи).

Каждый новый тип научной рациональности характеризуется свойственными ему основаниями науки , которые позволяют выделить в мире и исследовать соответствующие типы системных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При этом возникновение нового типа рациональности и нового образа науки не следует понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними существует преемственность. Поэтому, принимая то, что нынешняя эпоха – эпоха постнеклассической науки, нельзя полностью отказываться от прежних типов рациональности: классического и неклассического. Их методологические приемы, нормы и идеалы научного познания по-прежнему востребованы при изучении объектов невысокой степени сложности, где постнеклассический тип рациональности избыточен.

Говоря о будущем науки, можно сказать, что статус доминирующего и определяющего принадлежит постнеклассическому типу рациональности.

Представители: Т. Кун, придумал термин «научная революция»

Научные революции - это коренные изменения в научных знаниях, радикально меняющие прежнее видение мира.

Есть 2 разновидности научной революции:

1. идеалы и нормы научного исследования остаются неизменными, а картина мира пересматривается;

2. одновременно с картиной мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские основания.

Т. Кун (1922-1996) научное знание развивается скачкообразно, посредством научных революций. Любой критерий имеет смысл только в рамках определённой парадигмы, исторически сложившейся системы воззрений. Научная революция - это смена научным сообществом объясняющих парадигм.

Ход научной революции по Куну:

1.нормальная наука - каждое новое открытие поддаётся объяснению с позиций господствующей теории;

2.экстраординарная наука . Кризис в науке. Появление аномалий - необъяснимых фактов. Увеличение количества аномалий приводит к появлению альтернативных теорий. В науке сосуществует множество противоборствующих научных школ;

3.научная революция - формирование новой парадигмы.

Перестройка оснований науки, приводит к смене типов научной рациональности. Рациональность предполагала способность человека самостоятельно мыслить и принимать решения.

Есть следующие типы рациональности:

1. Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Начинается с Реформации – Лютер, Кальвин.

2.Неклассический тип. Он учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности.

3. Постнеклассический тип. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте с особенностью средств, операций деятельности, и с ценностно-целевыми структурами.

Появление каждого нового типа рациональности не отбрасывало предшествующего, а только ограничивало сферу его действия, определяя его применимость только к определенным типам проблем и задач.

В истории науки выделяют 3 глобальные научные революции : ПЕРВУЮ рациональную революцию в культуре связывают с зарождением науки в недрах античной культуры (Аристотель).

ВТОРАЯ рациональная революция знаменует Новое время - наука отстаивает свое право на самостоятельное существование в борьбе с религией и превращается в ведущий способ познания и преобразования мира (Коперник).

ТРЕТЬЮ рациональную революцию (конец 19 – нач. 20 в.) связывают с промышленно-технологической революцией (Мендель, Эйнштейн).

Новое время – период, начало которому было положено буржуазными революциями XVII века (нидерландской и английской). В хронологическом плане это: XVII, XVIII, XIX века, начало XX . У этого периода единый базис – буржуазный способ производства,единая основа, сформированная еще в возрожденческую эпоху – развития человеческой индивидуальности.Именно в этот период на сцену мировой истории выходит такой глобальный фактор развития как наука, превратившаяся в особый социальный институт, необходимое условие функционирования общества.

Но прежде чем приступить к анализу этого культурного явления, следует остановиться на предпосылках возникновения науки в европейской цивилизации Справедливым будет сказать, что эти предпосылки формируются в европейской культуре на протяжении столетий. Первоосновы научных знаний можно найти и в первых мифологических представлениях о мире, и в народной магии, и в средневековой алхимии. Но в данных формах осознания мира зачатки научного познания слишком хаотичны, разрозненны и случайны, чтобы подробно останавливаться на этих проявлениях.

Всерьез о предпосылках формирования научного миропонимания следует говорить лишь с XV века, с его второй половины. Начало этому процессу было положено великими географическими открытиями (XV-XVI веков).

– 1446-1506 – путешествия Колумба: открытия Кубы, Гаити, Багамских островов;

– 1497г. – Джон Кабот открыл полуостров Лабрадор, исследовал побережье Северной Америки;

– 1466-1472 – путешествия Афанасия Никитина в Индию;

– 1498 –путешествия Васко да Гама в Индию вокруг Африки;

– 1519-1522 – кругосветное путешествие Магелана и др.

Великие географические открытия глобально изменили представления о времени и пространстве. Уже в эпоху возрождения человек с удивлением начинает всматриваться в окружающий его мир, изумленно открывая внешнее пространство, открывая и постигая законы линейной и воздушной перспективы; на холстах мастеров сначала робко, а затем все более уверенно появляется пейзаж. Но самые значительные изменения в освоении окружающего пространства происходят именно в XV-XVI веках, в период Великих географических открытий. Европа впервые осознает, что мир не ограничивается христианской ойкуменой, и даже не заканчивается за пределами Индийского океана. Макрокосм человека стремительно разрастается до грандиозных размеров, включая в свои пределы Африку, Индию, Китай, Японию и загадочную Америку. Телескоп Галилея и микроскоп Левенгука превращают окружающий мир просто в беспредельное пространство. Пространство и время как категории становятся очень важными теоретическими объектами философии и других наук.

Земля перестает быть центром мира. Джордано Бруно провозглашает в своих неистовых сочинениях философию бесконечного мира. Более того, – бесконечного числа миров, так что исключительное значение данного мира становится сомнительным.

Другим значительным фактором, обеспечившим становление науки нового времени было возникновение и формирование естествознания, которое происходило со второй половины XV века. Расцвет культуры Возрождения обеспечивал этот процесс. Интерес к античной культуре возрождает физику и химию как науки о природе, изучение природы человека, анатомические театры – провоцируют зарождение начальных форм биологии, анатомии. Хрестоматийным примером, иллюстрирующим этот период, являются удивительные открытия Леонардо да Винчи (1459-1519), сделанные в области математики, механики, физики, астрономии, ботаники, анатомии, физиологии. Так в механике он определил коэффициент трения скольжения, явления удара, сопротивление материалов, падение тел и др.

Период со второй половины XV – XVI века следует считать временем вызревания предпосылок для зарождения науки современного типа. Еще этот период называют механическим естествознанием, т.к. именно в области механики были сделаны наиболее значительные открытия, особенно в области небесной механики и медицине. Достаточно назвать таким имена как Николай Коперник, Парацельс, Андрей Везалий. Но подлинное преобразование действительности происходит в XVII веке – веке значительных открытий, веке первого научно-технического переворота. Именно в этот период совершают свои удивительные открытия Галилей, Кеплер, Ньютон, Левенгук, Спиноза, Декарт, Паскаль и другие.

Характеризуя XVII век в целом, следует отметить, что в этот период наиболее быстро развиваются механико-математические знания. Открытия, произошедшие в этот период, столь грандиозны и значительны, что их влияние на европейскую, да и мировую культуру, возможно, сравнить с периодом «греческого чуда» V-VI вв.до н.э. Именно с XVII века наука и техника как таковые превращаются в значительный фактор культурного развития [ 25].

Если для средневекового человека истина означала осмысление того, что дано ему в авторитетных источниках, прежде всего в Библии, то теперь положение резко меняется: независимо от заданных образцов необходимо увидеть своими глазами, испытать собственным рассудком и получить критически обоснованное суждение.

Человек обращается к природе, и возникает эксперимент как орудие и метод познания. Именно эксперимент отличает современную науку от античной и средневековой форм теоретического знания. Из созерцателя и наблюдателя ученый превращается в испытателя природы, принуждая ее подчиняться своей воле, раскрывать свои тайны. Наука высвобождается как автономная область культуры из существовавшего до тех пор единства жизни и деятельности, определяемого религией, и утверждается самостоятельно.

Становление науки, все более плотное вхождение ее в ткань общественной жизни завершило собой формирование идеологии рационализма, которое произошло в XVII веке. Рационализм – философское направление, признающее разум основой познания и поведения людей; научное знание, согласно рационализму, достижимо только посредством разума, источника знания и критерия его истинности.

Благодаря идеям рационализма мироощущение эпохи Декарта, Спинозы и Ньютона очень оптимистическое, не отвергающее, а принимающее мир, проникнутое верой в возможность его разумного переустройства и совершенствования. XVII век был веком только зарождающегося капитализма, еще не обнажились все противоречия эпохи. Еще достижения науки вселяют только оптимизм и надежду, человечество еще не пережило глобальных войн, не успело подойти к грани самоуничтожения, не ужаснулось еще плодами своего собственного прогресса. Лозунг столетия – слова Френсиса Бэкон – «Знания – сила».

Значительной характеристикой эпохи является и изменение отношения государства к науке. Оно принимает на себя все большую заботу о науке и ее творцах. Из затворника-одиночки, каковыми были исследователи XV века, естествоиспытатель XVII века становится легальной фигурой в обществе. Государство настолько интересуется научными изысканиями, что берет на себя труд субсидирования научных работ, а так же всячески поощряет создание научных обществ. 1603 год – в Риме открывается «Академия зорких» – первое общество ученых. 1657 год – во Флоренции – «Академия опыта». В 1660-1662 годах организовывается Лондонское королевское общество, выполняющее функции Академии наук, в 1666 году открывается Французская академия наук, а в 1724 – основана Академия наук в России.

Европейская культура XVIII века не только продолжает культурное развитие предшествующего столетия, но и формирует ряд отличительных особенностей. Если XVII – век рационализма, то XVIII – век Просвещения, когда рационалистические парадигмы культуры получили свой более конкретный социальный адрес: они стали опорой «третьего сословия» в его борьбе с феодальным, абсолютистским строем.

В это время в базисной структуре общества осуществляется переход от мануфактуры к более развитым и сложным технологиям, к освоению новых видов сырья и источников энергии. В науке монополия механико-математического знания уступает место выдвижению опытных и описательных дисциплин: физики, географии, биологии. Естествоиспытатели-натуралисты коллекционировали, систематизировали великое множество явлений природы. Именно в этот период формируются основные принципы хранения интеллектуальной информации: создаются ноты, библиотечные архивы, каталоги, словари, энциклопедии. Но поистине грандиозные изменения происходят в гуманитарных, общественных науках – социальной философии. Именно в этих областях идет активное формирование идеологии века – идеологии просвещения. Рационально-рассудочное XVII столетие, существующее только в дуалистическом мире, различающее исключительно одномерные противопоставления: черное-белое, да-нет, добро-зло не могло представить даже глубины изменений, произошедших в XVIII веке, который уже стал замечать и полутона, признавая за человеком право на изменения, совершенствование своей природы, т.е. право на «просвещение» и образование как на процессы, требующие и предполагающие время. Вера в возможность преобразования мира на разумных началах и морального совершенствования личности предполагала уже элементы историзма и самосознания эпохи.

Определил сущность эпохи Просвещения Иммануил Кант. Он утверждал, что основой культуры Просвещения является, во-первых, последовательное, во-вторых, свободное, и, в-третьих, критическое (не доверяющее догматам) мышление. Последовательное – это рациональное, логическое, математическое мышление, в котором во внимание принимаются только рассуждения и доказательства, а не эмоции.

Определив сущность эпохи, Кантом был сделан вывод, что, однажды начавшись, она, будет теперь бесконечно развиваться на основе определенных им принципов, человечеству ничего не остается, как только беспредельно совершенствоваться и улучшаться. Вообще, идея последовательного совершенствования, прогресса является своеобразным лейтмотивом эпохи, этаким прожектором, осветившим историческое развитие. Следует отметить, что, несмотря на всю позитивную роль этой идеи, она в значительной степени примитивизирует восприятие окружающей действительности, т.к. строится на количественных показателях. За тезис берется идея, что если есть прогресс в технике (а он к тому времени был уже налицо), то, наверное, он есть и в социальном развитии . Таким образом, идеи прогресса в ремеслах были перенесены на все человеческие взаимоотношения, на всю жизнь. Прогрессивное, развитое – значит хорошее, именно на этом тезисе европейцы стали стоить свою политику освоения мира, жестоко перекраивая по своему образу и подобию. Если наука и техника данного общества высокоразвита, значит, делался вывод, что остальной мир должен подражать европейской культуре, отказываясь от собственных культурных традиций. Аборигены Австралии, зулусы Африки, американские индейцы – примеров беспардонного «цивилизирования» история знает слишком много.

Эпоха Просвещения начинается с критики общественного строя и идеологии этого строя – религии. Во Франции, где социальные противоречия достигли наиболее острых и открытых форм классового противостояния, критика религии (католицизма) велась с радикальных, атеистических позиций. Гольбах называет религию ложью и бредом, «священной заразой». Вольтер считает обращение к религии глупостью, т.к. глупость есть обращение к предрассудкам, традициям, к стремлению поступать по стандартам, неприятие нового.

Век Просвещения начался с идеальных постулатов о прогрессивном развитии, «…однажды начавшись, он должен был длиться бесконечно», призывая человечество к разуму, образованию, стремлению прекратить нищету, болезни, голод и невежество. Но заканчивается этот век разума кровавой катастрофой Французской революции, революции сделавшей террор основой своего существования. Но самое трагическое заключается в том, что именно из светлых, разумных идей Просвещения она сформулировала свои лозунги. Именно «Свобода, равенство и братство», вопреки логике, стали оправданием не только теории, но и практике массового истребления. Это была первая крупнейшая метаморфоза гуманизма в культуре Нового времени. Революция и диктатура выводятся как практический результат теоретических идей и принципов Просвещения, а политический террор оценивается как абсолютный пункт отчуждения, основу абсолютного равенства.

В других странах Просвещение приобрело более сглаженный и спокойный характер. Особенно хорошо это заметно на примере Германии. Все дело в том, что идеи Просвещения распространились по Европе к тому моменту, когда в стране, их родительнице – Франции, произошла кровавая революция. Поэтому то, в других странах были приложены все усилия, чтобы избежать трагических финалов, а значит, следовало предать идее более уравновешенный, академический характер. Идеи Просвещения стали восприниматься и воплощаться в жизнь буквально – т. е как образование, совершенствование человека. Не важно, в каких условиях человек живет – социальные проблемы старались вообще вывести за рамки просветительских идей – главное, дать человеку образование, после этого он сам, разумно сможет сделать свой выбор. Базируясь на этом принципе, в Германии начинается невиданный рост учебных заведений: школ, начальных классов, курсов для неграмотных, а главное – грандиозное разрастание системы университетского образования. Каждое мелкое княжество, герцогство, графство считало своим долгом завести себе университет. Сейчас в Германии есть настолько малые и незначительные города, но имеющие свои университеты, что все городское население занимается исключительно обслуживанием университетской инфрастуктуры.

С ростом учебных заведений растет количество ученых (прямой процесс), а, следовательно, еще более увеличиваются успехи в научных изысканиях. Формулируются основные принципы педагогики – науки об образовании. Вырабатывается система современного образования, его методика.

Европейское Просвещение вписалось в историю культуры как эпоха гордого и самонадеянного сознания. Ее современники гордились собой и своим временем, видя в нем только разумность и моральную оправданность действительности. «Все разумное – действительно» - этой фразой отражается самосознание эпохи.

Но век Просвещения значителен для современной цивилизации еще и тем, что именно в это время, вопреки подавляющему превознесению разума, рациональности и научности, начинают зарождаться антитехнократические идеи. Родоначальником этого направления следует считать Ж.-Ж.Руссо, который первым выразил протест против тяжелой поступи цивилизации, которая осуществлялась не для, а за счет народа. На заре первой промышленной революции Руссо не дал себя обольстить скороспелыми плодами материального прогресса, предупредив об опасности неконтролируемого воздействия человека на природу, громко заявив об ответственности ученых и политиков не только за ближайшее, но и за отдаленные последствия принимаемых ими решений. Но ничего не могло тогда разубедить европейца в том, что именно на его земле, в его век совершаются или должны вот-вот совершиться великие, поворотные события мировой истории, все происходящее базируется на основе разумности и рациональности, а, следовательно, глубоко оправданно. Лишь последующие столетия заставили людей усомниться в этой аксиоме.

В культуре Нового времени XIX век занимает особое место. Это – век классики, когда буржуазная цивилизация достигла своей зрелости. В своей основе культура XIX столетия базируется на тех же мировоззренческих предпосылках, что и вся культура Нового времени. Это – рационализм, антропоцентризм, сциентизм, европоцентризм и др. .